Развод. Моя новая жизнь - Елена Безрукова

В очередной из дней я вела лекцию у студентов медицинского вуза, и всё шло как по маслу, пока нас не прервал стук в дверь.

Не дождавшись разрешения войти в учебный класс ввалился.…Серов.

— Здрасьте, — сказал он больше группе студентов, чем мне.

— Добрый день, Павел, — ответила я, прервав занятие и сложив руки под грудью. — Вы озарили нас своим присутствием — как приятно.

— Да. Решил, что хватит уже гулять! Я зайду? Опоздал немного.

— Нет, — сказала я твёрдо и встала на ноги. — Вы, Серов, опоздали на несколько недель. Я вас с практики уже отчислила. Поэтому вы немедленно покинете учебный класс сейчас и не будете мешать мне занятие. Для тех, кому это нужно, и кто все еще планирует сдать зачёт у меня и продолжать обучение в вузе. А вас уже ждут клубы и веселье. Не будем вас задерживать.

Студенты притихли. Серов, уверенно шедший до этого на свободное место на “галерке”, остановился и посмотрел на меня, сведя брови вместе.

— Ты хорошо подумала, что делаешь, училка?

— Серов, плохо из нас двоих думаю точно не я. У меня диплом уже есть, все зачеты я сдала, и на работу прихожу вовремя. И на “ты” мы с вами не переходили. Информация о вашем систематическом нарушении посещаемости уже передана вашему декану. Всего доброго, Серов.

Парень, нагло гоняя во рту жвачку, все стоял и смотрел на меня, будто я могла бы вдруг сказать, что пошутила, и всё в порядке — он может сесть и заниматься.

— Вы срываете нам лекцию, молодой человек, — поторопила я его. — Я вас попросила удалиться еще несколько минут назад.

— Нуу, курица. Посмотрим еще…. — проворчал парень и под шепоток однокашников все же покинул аудиторию.

52.

К вечеру того же дня меня поджидал сюрприз.

Не очень приятный, надо сказать….

Под самое время уходить, когда я уже готовилась снимать халат и уходить, в ординаторскую втиснулся мужчина.

Втиснулся — потому что он был нереально огромный для этого дверного проема.…

Мужчина-шкаф буквально. Даже выше нашего гардероба для верхней одежды!

На его плечи поверх костюма с иголочки был накинут одноразовый халат.

— Здравствуйте. А это ординаторская, сюда посторонним нельзя заходить, — обратилась я к нему первой.

— Да-да-да, я понимаю. Но мне нужно побеседовать с Любовью Сергеевной.

Девочки, которые также завершали дела, переглянулись между собой.

— Я — Любовь Сергеевна, — ответила я, оценивающим взглядом окидывая чужака.

Кто бы это мог быть? Судя по виду, какой-то жутко важный дядька, скорее политик или бизнесмен. Неужто Серов уже нажаловался папочке?

— Можно ли переговорить с вами.… наедине? — указал он глазами на других докторов, находящихся в ординаторской.

— Ладно, мы пойдём кофе попьем, — Тая подхватила Таню и обе они вышли за дверь, оставив меня с посетителем с глазу на глаз.

— Я вас слушаю, — встала я на ноги и опёрлась бедром о рабочий стол. Взгляд, полный внимания, устремила на гостя.

— Любовь Сергеевна, я хотел бы поговорить с вами по поводу вашего студента — Серова Павла.

— Да, был такой, — вздохнула я. — Отчислен за систематическое непосещение занятий. А вы ему кем приходитесь, простите?

— Я — его отец, Михаил Сергеевич Серов.

Он протянул мне руку, и я вежливо, но довольно сухо её пожала.

То-то я и подумала, что мне лицо мужчины показалось смутно знакомым….

Теперь черты лица Павла Серова, его сына, чётко угадывались в лице его отца.

Значит, уже доложил папе сам, или деканат просветил отца насчёт прогулов отца.

И теперь всё зависит от того, как сам Михаил относится к прогулам сыночка.

В любом из сценариев сдаваться и идти на попятную я была не намерена.

Пусть что хочет с сыном теперь делает — я ему зачет не поставлю.

— Очень приятно, — вежливо сказала я.

— Это взаимно, — улыбнулся мужчина, но глаза его оставались холодными, как льдинки, и слегка сужеными — наблюдал за мной, изучал.

— А я, как вам, думаю, известно уже — преподаватель Павла Серова на практике в этой больнице.

— Да. Это мне известно.

— И как я сказала ранее: ваш сын не посещал много занятий подряд и был отчислен с практики. Это влечёт за собой автоматическое отчисление из вуза, как вам тоже должно быть известно. Но почему вы пришли говорить об этом со мной, а не с деканом факультета, на котором обучается Павел?

— Вы правы. Конечно, правы. Посещать занятия — его обязанность, но я хотел бы обсудить с вами его возможность возвращения на практику. Как вам известно, это уже декан решить не в состоянии. Только вы решаете, Любовь Сергеевна, вопросы отчисления студентов с практики. Скажите, что нам нужно сделать, чтобы вы допустили Павла продолжить занятия? От себя я могу вам обещать, дать слово Серовых, что он пропускать больше не будет. Он получил нагоняй и всё понял.

— К сожалению, я ничем вам помочь не могу тоже, — развела я руками. — Он не посетил занятия три и более раз, о чем стоят отметки в журнале, и по условиям контракта, заключенного между вами и университетом, он будет отчислен. Вы можете претендовать на поступление в следующий год.… Но вам лучше уточнить это уже непосредственно на кафедре университета…. Их правил я точно не знаю. У нас тут больница, а не кафедра студентов.

— Любовь Сергеевна, — улыбнулся он снова. И снова как-то холодно и опасно. Меня стали тревожить его такие улыбки — оскал волка какой-то, ей-богу. — Я думаю, в нашем мире нет ничего нерешаемого, так ведь? Всегда найдётся выход. Удобный для всех.

— Конечно, найдется выход, — ответила я. — Удобный ли для всех — тут спорно. В данном случае я вам одну из альтернатив предложила: восстановление на курсе в следующем году.

— Но мне бы хотелось, чтобы мой сын продолжил обучаться в этом году, а не следующем.

— Вам бы — хотелось. А вашему сыну, судя по всему — нет. Иначе он бы не прогуливал занятия.

— Ну, Любовь Сергеевна, — улыбнулся он в третий