Сталин против Гитлера: поэт против художника - Сергей Владимирович Кормилицын

видел некое пророческое предсказание событий, которые произойдут в XX веке. Гитлер верил, что все персонажи века IX воплотятся в ином физическом теле в веке XX. А самого себя он ощущал наследником рыцаря Грааля. Между тем в своих мескалиновых видениях, которые стали для него своего рода руководством к действию: созданию нацистской неоязыческой мифологии с элементами христианских реалий и образов, Гитлер был воплощением и другой исторической фигуры, он принял облик вагнеровского Клингзора (Ландольфа Капуанского). Ландольф Капуанский – демоническая фигура, маг, Антихрист. Так чаша Грааля, кубок, из которого в последний раз перед смертью пил Христос, «в руках» Гитлера превратилась в чашу Антихриста.

В больном сознании Гитлера перемешались прошедшее, настоящее и будущее. То, что, являясь результатом психоделического опыта, составляло единое гармоничное целое во времени, в культуре и мировосприятии индейцев, в идеологии нацизма приобрело зловещую окраску психопатологического: расщепление индивидуального сознания в космическом трансцендентном разуме мирового зла и вселенского безумия.

Секрет гитлеровского проникновения в оккультный мир – это магические практики, основанные на мескалиновом опыте. То, что мы называем преступлениями нацизма «против человечества и человечности», по сути своей – ритуальные обряды. Концлагеря и газовые камеры: «окончательное решение еврейского вопроса», уничтожение цыган, разного рода этнические и иные чистки – все это – не что иное, как человеческие жертвоприношения, массовые ритуальные убийства. Подобно ацтекам, герб которых украшал орел, сидящий на кактусе пейотль, нацисты с двуглавым орлом, свастикой и другими магическими символами типа эмблемы СС, состоящей из двух рун, приносили жертву жаждущим крови богам. Это германское неоязычество, основанное на нордической мифологии и кровавом культе ацтеков. Все это – превратно понятая модель мира исконных месоамериканских народов, культура которых во многом обусловлена потреблением психоделиков, в частности мескалина.

Ольга Жук

Трубка «Герцеговины» и «коричневая водка»

Сталин, в силу своего происхождения и особенностей горского менталитета, таким аскетизмом в отношении стимулирующих средств не отличался. Любил он и покурить, и выпить, недаром трубка специфической формы «бент биллиард», зажатая в его покалеченной от рождения руке, сопровождает «отца народов» даже на официальных портретах. Причем, что интересно, трубочного табака он не то чтобы не признавал, но просто не курил, предпочитая «потрошить» папиросы «Герцеговина Флор», выпускавшиеся на ленинградской табачной фабрике № 1, той, что раньше называлась «Лаферм», а после революции стала носить имя наркома Урицкого. Нет, ему, разумеется, регулярно дарили трубочный табак самых разных сортов, так что врать, что, де, вождь его не курил никогда, не буду. Но, по свидетельствам современников, в пепельнице на сталинском рабочем столе постоянно можно было видеть несколько «убитых» папирос.

По чести сказать, не знаю, правда это или просто очередная легенда, но рассказывают, что папиросы, сделанные специально для вождя, отличались от тех, что поступали в розницу: в обычные гильзы набивалась особым образом ароматизированная табачная смесь из специально подобранных сортов табака. Да и нарезка отличалась от обычной, сигаретной, была крупнее, специально под трубку. Странно, правда, почему вождь предпочитал потрошить папиросы, а не заказывать табак, что называется «россыпью». Тут ответов может быть масса. Например, самый простой: две папиросы – это ровнехонько одна набитая трубка. Так что не нужно думать, сколько забить табаку.

Почему Сталин курил не сигары, как Черчилль, или сигареты, почему, наконец, не ту же самую «Герцеговину»? Ответить на этот вопрос довольно сложно. С одной стороны, курение трубки на ту пору было весьма распространено на Кавказе, так что вполне вероятно, что речь идет о привычке юношеских лет. Кстати, студенту семинарии, а впоследствии постоянно находящемуся в бегах революционеру папиросы могли быть просто не по карману. Табак же на Кавказе выращивают едва ли не в каждом дворе. А с другой стороны, нельзя забывать и о том, что трубка в зубах позволяет особым образом формировать беседу, в нужных местах замолкая на затяжку, выдерживая паузы[66]. Как говорят, эта «фирменная» манера разговора выбивала из колеи даже самых сильных духом людей, заставляя их нервничать. В конце концов образ вождя с трубкой в руках настолько четко запечатлелся в народном о нем представлении, что даже вошел в детские стихи: «Дядя Сталин курит трубку,/а кисета, может, нет./Я сошью ему на память/замечательный кисет».

Не отказывался «дядя Сталин» и от стаканчика вина, и от стопки коньяка или водки. А вот в каких масштабах он пил спиртное – это, конечно, вопрос большой. Никита Хрущев, разумеется, постарался в воспоминаниях выставить покойного вождя записным алкоголиком, потому что, как уже было сказано выше, это самый простой и эффективный пропагандистский способ создания отрицательного имиджа: «Сталин выпивал рюмку коньяка. Или водки. В начале обеда, а потом вино, вино, вино. Если пить вино пять-шесть часов подряд, хоть и маленькими бокалами, так черт его знает, даже если так воду пить, то от воды опьянеешь, а не только от вина»[67]. И ведь как сказано ловко: ни слова лжи, а картинка создается непригляднее некуда. Судя по всему, в пропагандистских целях написал это Никита Сергеевич. Ничем другим и не объяснишь. Потому что при взгляде со стороны все выглядит иначе. Вот что говорит о взаимоотношениях Сталина (да и Хрущева) с алкоголем человек, который видел все кремлевские «посиделки» со стороны, будучи неизбежно трезвым, – сотрудник 6-го отдела Главного управления охраны Геннадий Коломенцев, отвечавший за питание вождя: «За Сталиным довелось мне наблюдать очень много. И вот какие мифы я обязан развеять прежде всего. Во-первых, Сталин был трезвый человек. Я был, наверное, на всех официальных сталинских приемах и банкетах. Но ни разу не видел, чтобы Сталин хоть немножечко был под хмельком. И все его окружение знало это. И при нем не позволяло себе лишнего. А если и позволяло, то только втихаря. Хрущев любил подзаложить. Любил Булганин выпить. Каганович тоже. Но. втихаря. Сталин – нет! Он себе позволял лишь две маленькие коньячные рюмочки»[68]. Интересное свидетельство, правда?

Правда, судя по всему, в народе о взаимоотношениях вождя с алкоголем выдвигались версии разнообразнейшие и временами противоречивые. В конце концов, Сталин был личностью легендарной, недаром на его превращение в живую легенду работал весь пропагандистский аппарат партии. С одной стороны, он находился на недосягаемой высоте, а с другой – был народным вождем. Как следствие, в общем представлении не употреблять алкоголь он не мог (какой же он после этого народный вождь, в России-то!?), но если уж что и пил, так что-то особенное. Очень в этом плане показательна сцена из рассказа Владимира Вайсберга: ««Как ты думаешь, Вовка, какую водку пьет Сталин?»