История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

Однако Гитлер, Сталин, Мао и Пол Пот не смогли бы ничего сделать, если бы не возникло огромного количества их двойников в миниатюре. Действуя искренне, цинично или же попросту чтобы выжить, действуя в доступных им масштабах, они смогли дать выход своим садистским наклонностям.

Еще более тревожное наблюдение: сегодняшние мучители — это вчерашние жертвы. Эта смена ролей — мученик, ставший палачом, — вызывает достаточно простой бытийный вопрос: что есть человек? Такой вопрос часто задают на вступительном экзамене, для подготовки к которому абитуриенты штурмуют библиотеки, чтобы обобщить все сказанное на эту тему. Мы предлагаем другой путь — индуктивный. Трагическое зрелище — Пол Пот, расставляющий перед представителями камбоджийской элиты ловушку, расставленную когда-то Спартой перед илотами. Подобные сюжеты заставляют нас задаться старым как мир вопросом истории мысли. Если предположить — а мы в этом убеждены, — что пережитую историю нельзя объяснить ни волей провидения, ни определяющей ролью какого-то харизматического лидера, ни решающей и решитель ной эффективностью олигархов, ни трансформирующей деятельностью общественных институтов, ни мессианской ролью пролетариата и всех угнетенных, но можно — волевым актом множества индивидов, усвоивших определенную этику (согласие между нормами и ценностями, скажем так), то именно изучение частной жизни позволяет нам надеяться на понима ние сути проблемы. Именно это подталкивает нас к продол жению изысканий, к изучению предыстории истории-рассказа.

ВОЙНЫ ИЗВЕСТНЫЕ, ВОЙНЫ НЕИЗВЕСТНЫЕ И ТАЙНА ИДЕНТИЧНОСТИ

Что он почувствовал, когда в первый раз выгружал трупы из машин, когда он в первый раз открыл дверцу газенвагена?

Что он мог сделать? Он плакал…

На третий день он увидел свою жену и детей. Он опустил тело жены в могилу и попросил, чтобы его убили. Немцы сказали ему, что у него еще есть силы для работы и поэтому они его пока убивать не станут{42}.

Мордехай Подхлебник. Цитаты из фильма «Шоа»

ПЕРМАНЕНТНАЯ ВОЙНА

Перманентная революция — это утопия; перманентная война — реальность. 1914–1985: I Мировая война, Рифская война, война в Испании, II Мировая война, войны в Индокитае, Корее, Вьетнаме, Алжире, так называемая холодная война… Мы назвали лишь основные, главные войны. Война всегда присутствует в мыслях человека. Воспоминания героические, постыдные, восстановленные; воспоминания ненавидимые и любимые, о том, как было разрешено, приказывалось убивать. В исторических книгах говорится об ужасах, страданиях, жертвах войны. Никогда — об удовольствиях и наслаждениях. Радость убивать, грабить, насиловать, унижать. Война принадлежит частной жизни… Эти паузы, во время которых непредсказуемо можно убить или быть убитым. Эти погибшие, чьи имена выбиты на примерно 38 000 памятников, установленных во Франции, — скольких людей они убили — на расстоянии, но иногда и врукопашную, — прежде чем погибнуть? Умереть за родину, убить за родину. Первое ценится, второе замалчивается. Если собственная смерть превращает человека в труп, совершённое убийство делает его иным человеком. Это страстное желание уничтожения ближнего так сильно, что возникает вопрос, не является ли мир продолжением войны другими методами. Воинственный лексикон заполоняет политический дискурс (например, «предвыборные баталии»), спорт («спортсмен X капитулировал в третьем сете, отказавшись от борьбы»), частную жизнь («схватка разведенных супругов за опеку над детьми»).

1914–1918 ГОДЫ: «ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ». ВОЙНА, О КОТОРОЙ ГОВОРИЛИ

Свидетельства

Убежденные в том, что «[народный] дух правды не выдержит», все воюющие стороны хранили тайну, подтасовывая цифры и завышая количество погибших на стороне противника. Только в 1921 году из доклада депутата от Нанси Луи Марена французы узнали о подлинных масштабах трагедии. Всего было около 10 миллионов погибших (Германия: 2 040 000, Россия: 1 800 000, Франция: 1 300 300, Австро-Венгрия: 1 100 000, Соединенное Королевство: 700 000, США –114 000). Жан-Жак Беккер пишет, что Франция опережает все прочие страны по такому показателю, как количество погибших по отношению к воевавшим: 168 на 1000, в то время как в Германии–154 на 1000. 3 594 000 французов были ранены, 5 000 000 болели, каждый солдат болел неоднократно. 7 935 000 человек во Франции были мобилизованы. Для возрастных групп, представители которых больше всего участвовали в боях, потери составили 25%. В войсках погибло 22% офицеров и 15,8% личного состава. В пехоте пала треть офицеров. Был убит 41% студентов Высших нормальных школ. Дезертирство было редкостью, за исключением австро-венгерской армии. 4 мая 1916 года 6-я рота 60-го пехотного полка контратаковала Мор-Ом: к концу дня в живых осталось и человек из 143. Готовность погибнуть остается загадкой. «Меня возмущает чудовищная бесполезность наших потерь. Я готов принести себя в жертву, но мне все же хотелось бы, чтобы о том, как бездумно тратятся жизни и силы, стало всем известно и чтобы угроза погибнуть от победы была всеми прочувствована и предотвращена» (капитан Жан Вижье, принятый первым по конкурсу в Высшую нормальную школу в 1909 году и первым же выдержавший конкурс на звание преподавателя философии в 1912 году, убит под Верденом 12 ноября 1916 года; текст цитируется Ж.-Ж. Беккером), 2 марта 1916 года в битве за форт Дуомон Шарль де Голль, уже дважды раненный, получил удар штыком в рукопашном бою, потерял сознание и попал в плен. За три дня его полк, состоявший из 3000 человек, потерял 32 офицера и 1443 унтер-офицера и солдата.

Верденская мясорубка длилась с 21 февраля по 18 декабря 1916 года. 302 дня боев, 221 000 французов убиты, пропали без вести или оказались в плену, 320 000 ранены. 500 000 немцев убиты, пропали без вести или ранены. С обеих сторон погибли или ранены около миллиона человек. Во имя чего? Да просто так: французы отвоевали участок, занятый немцами в начале наступательных действий. Это обстоятельство сильно удивило французское командование. Маршал Жоффр, объявив это наступление «маловероятным», приказал убрать пушки из фортов, в частности доумонских. Ноэль де Кастельно счел удовлетворительной первую линию обороны. Специалисты сходятся во мнении, что немецкое командование превосходило французское. Немцы проложили бетонные траншеи, которые защищали от мин и сглаживали пагубное влияние глины и грязи; французы же, упрямо продолжая верить в успех маневренной войны, лишь вырыли окопы. Немецкое наступление 21 февраля застало французское командование врасплох. Фронта больше не было, была лишь «сплошная путаница и разброд позиций, которые напрасно силились распутать и собрать» (М. Ферро). Солдаты познали все тяготы: голод, жажду (дожди шли постоянно, но в воронках от мин и снарядов плавали трупы), холод, снег, дождь, недостаток солнца, сна, «зловоние, распространяемое экскрементами и разлагающимися трупами» (Ж.-Ж. Беккер). Невероятная стойкость французов под Верденом — не результат деятельности штаба, довольно посредственного: это заслуга рядовых солдат, «пуалю»{43}. Представления о принципах