Личный аптекарь императора. Том 10 - Егор Золотарев

Накинув чью-то фуфайку, я вышел на улицу и довольно резво двинулся к штабу. Мне нужен был тот, кто поможет отправить письмо. Эх, жаль, что колонна уже уехала.

Издали увидел Глеба и махнул ему. Он шёл со свертком, зажатым подмышкой, в сторону дома.

— Ну чего? Взяли? — спросил я.

— Взяли, конечно, — с довольным видом ответил он. — У меня такой послужной список в охране, что даже к самому императору в телохранители могу пойти. Вон, уже и форму выдали. Сейчас пойду переоденусь и…

— Слушай, нужно кое-что срочно выяснить, — прервал я его.

— Говори, — тут же посерьёзнел и огляделся.

— Хочу письмо отправить Демидову. Узнай, как корреспонденция отсюда уходит.

— Вчера ушла вместе с колонной, — ответил он.

— Узнай, когда в следующий раз будет отправка. Есть у меня одна задумка, — я замолчал, так как в это время мимо проходили маги и бросали на нас подозрительные взгляды. — Если османы задействовали ведьмаков, то и нам надо, а то, боюсь, победа будет на их стороне.

— Глупости. Ведьмаки у нас не в чести. Пусть сидят по своим резиденциям, а то как только выпустим — обратно не загоним, — сурово ответил он.

Я посмотрел на него как на пришибленного. Вот ведь старая закалка: велено ненавидеть ведьмаков — значит будет ненавидеть. А ведь они тоже часть этого мира и имеют право жить как свободные люди и граждане империи, а не изгоями сидеть взаперти на выделенных клочках земли.

— Глеб, как ты не понимаешь — против ведьмаков маги не выстоят. У них другая магия. Когда друг за другом бойцы начнут умирать из-за сглаза или проклятья, тогда уже будет поздно что-то делать. Нужно призвать их на службу прямо сейчас и взамен обещать свободу и равноправие.

— Император на это не пойдёт, — глухо ответил он.

— Император — неглупый человек. Он всё прекрасно понимает, но из-за того, что его окружают такие, как ты, он не может понять, откуда идёт настоящая опасность.

— Такие как я — это какие? — грозно спросил Глеб.

— Зашоренные, узколобые, однобокие, — принялся перечислять я.

— Ладно, понял я. Сейчас выясню и подойду к госпиталю. Выйди через полчаса, — буркнул он.

Я кивнул и двинулся обратно. Как же плохо без связи! Я так привык к благам этой цивилизации, что чувствовал себя не в своей тарелке без возможности связаться с тем, с кем нужно.

Вернувшись в госпиталь, я не мог думать ни о чём, кроме ответа от Глеба, поэтому занялся стерилизацией инструментов и артефактов в паровом стерилизаторе. Намного быстрее было бы просто залить их одним из моих антисептиков, который уничтожает все известные мне микробы, но решил не проявлять инициативу в таких делах, а то быстро настрою местных лекарей и медсестёр против себя. Никто не любит выскочек и умников.

Прождав ровно полчаса, я вышел на улицу. Глеб уже слонялся неподалёку.

— Ну что? — я бросился к нему.

— Нужно сдать письмо дежурному по лагерю. Но меня сразу предупредили, что все письма вскрываются. А ещё категорически запрещено писать точное местонахождение лагеря. Цензура, никуда не денешься. Несколько дней письма собирают, а потом отправляют с кем-нибудь или специально направляют бойцов отвезти корреспонденцию и забрать из министерства документы. Короче, пиши свои письма и отдай дежурному, а там уж останется просто ждать.

— Ясно. Спасибо за информацию, — кивнул я и поспешил обратно, ведь был в одном халате.

Зашел в здание и похлопал себя по плечами, чтобы поскорее согреться. В это время услышал со стороны палаты какое-то нетипичное оживление. Медсестра с ошалелыми глазами пронеслась мимо и исчезла в процедурном кабинете.

Продезинфицировал руки, и энергично зашагал в сторону палаты. Когда зашёл, увидел, что лекари столпились у кровати одного из бойцов, который вчера привезли.

— Саша, — окликнул меня граф Орлов и махнул рукой.

Я подошёл к нему, силясь понять, что именно происходит. Лекари спорили, что-то предлагали и одновременно осматривали ногу бойца.

— Саша, выясни, пожалуйста, что там происходит? Волнуюсь я за Максима. Что-то с ним не то творится.

— Хорошо, сейчас всё узнаю.

Я подошёл к лекарям и взглянул на больного. Он был бледен, нервно вращал глазами, что-то шептал. Его тело покрывала сыпь и дышал он тяжело, с одышкой.

— Сепсис? — спросил я у Трофима, который стоял рядом.

— Да, но мы не можем понять, почему. Ещё утром увеличили дозу антибиотиков в два раза. Рану чистил, а она уже снова загноилась. Ничего не понимаю, — развёл он руками.

В это время прибежала медсестра с капельницей и двумя флаконами антибиотика.

— Попробуем по-другому вводить — через капельницу. Может, внутримышечно плохо всасывается из-за особенностей организма или сопротивления магии. Ох, не нравится мне это.

— Вентиляцию лёгких нужно подключить. Сейчас сам принесу, — сказал пожилой лекарь с лысой макушкой и, понурив голову, ушёл.

Ещё двое повздыхали и ушли по своим делам. У больного остались мы с Трофимом и медсестра, которая устанавливала капельницу. Я чуть наклонился и вдохнул эфир мужчины. Всё верно — заражение крови.

В это время его начал бить озноб и участилось сердцебиение. Он явно бредил:

— Куда?..Нет-нет, там ловушка… Назад!.. Братцы мы все погибнем!.. навсегда останемся в этом лесу… Стой!.. А-а-а, больно… Очень больно.

Я встретился с обеспокоенным взглядом Орлова, который привстал и наблюдал за нами.

Медсестра отколола конец ампулы с антибиотиком, намереваясь перелить в капельницу, но я схватил её руку и велел:

— Отдайте.

— Что? — она непонимающе наморщила лоб.

— Отдайте мне ампулу.

— Бери, раз надо, — пожала она плечами и отдала ампулу.

— Что такое? — напрягся Трофим. — У нас каждая секунда на счету.

Но я не ответил, а лишь втянул носом эфир раствора и почти в ту же секунду выругался и бросил ампулу в мусорное ведро.

— Это не антибиотик, а обычный физраствор. Всё это время вы лечили его физраствором!

Я был вне себя от злости. Не дожидаясь ответа Трофима, рванул в сторону аптечного склада. Мне нужны антибиотики, наши антибиотики.

— Где хранится «Биотерил»? — выпалил я, забежав на склад.

— Вон в том холодильном шкафу. А что? — насторожилась молодая.

— Срочно нужен.

Я побежал к холодильному шкафу, распахнул дверцу и быстро нашёл упаковку с нужным средством, ведь на нём стоял герб нашего рода.

— За лекарства нужно расписаться, — подала голос вторая женщина.

— Потом. Всё потом, — махнул я рукой, взял две ампулы и побежал обратно.

Когда вернулся в палату, у кровати больного рядом с Трофимом стоял Родион Романович. Он внимательно осматривал вторую ампулу с сомнительным раствором.

— Держите. Это «Биотерил» — антибиотик широкого спектра действия. Сам разрабатывал, — сказал я и протянул медсестре ампулы.

Прежде