Воспоминания жены советского разведчика - Галина Александровна Курьянова

Я же, на освободившиеся деньги соорудила себе обновку: широкое лёгкое пальто-колокол из тонкого светло-сиреневого драпа. Довольна была безумно, как же! первый самостоятельно купленный наряд! У меня вообще было нечего надеть в том положении, в котором я находилась, а нужно было чуть прикрыть свой животик и ехать в обновке к мамочке.

Только вот мое удовольствие от обновки немного поубавилась, когда мой муж из очередной командировки в Ригу заботливо привез мне в подарок туфли-лодочки без каблука яркого, пронзительно голубого цвета. Виктор решил, что голубой цвет будет прекрасно сочетаться с сиреневым. Я была на самом деле очень благодарна ему за внимание, преувеличенно восторженно приняла подарок, чтобы не обидеть, восторгалась мягкостью кожи и отсутствием каблуков. У меня жутко отекали ноги, что, поверьте, не каждый муж запомнит! Вот он и присмотрел подходящие туфельки, не поленился потратить время в командировке. Я даже надела обновку в дорогу. Витя был очень доволен, что мог угодить беременной жёнушке своим подарком, но так и не узнал, что я в Ростове скоренько реализовала эти цирковые голубые тапочки. Он просто забыл о туфлях.

Рожать я уехала в Ростов, скорее всего потому, чтобы в метрике у ребенка не проставили «Место рождения г.Щучин». Глупо, может быть, такое непонятное эстетство, но я убедила себя, чтобы не казаться снобкой в собственных глазах, что просто хочу иметь с ребенком общее место рождения. А теперь даже и в масть – моя дочь не уроженка Белоруссии.

Алёнушка родилась большой девочкой, весом в 4100 г и ростом 52 см, для первенца слишком крупноватой. Все обошлось бы благополучно, если бы перед родами я не наелась (налопалась, нажралась) мороженого: вдруг молодая мамаша сразу затемпературила – 37.2 и опять на следующие дни 37,2. Что такое? И начали меня наши доблестные медики мытарить, таскать на разные обследования, анализы вплоть до туберкулезного, искать причины температуры, а пока не нашли, стали колоть (а почему и не поколоть?) антибиотики. Накололи мне их такое количество, самых разных и жестких, что хватило на всю оставшуюся жизнь – теперь мне болеть нельзя, т.к. лечиться нечем – аллергия на антибиотики, а потом уже по моей собственной дурости и на сульфамиды. Когда же они решили на всякий случай!? еще и почистить роженицу и сделали это по-живому, я опомнилась, поняла, что надо выбираться из этого «дома призрения» как можно быстрее, пока мне ещё какую-нибудь операцию не сделали и что-нибудь не отрезали «на всякий случай», стала сбивать температуру. Через два дня нормальной температуры меня быстренько вытурили из лечебницы. Оказалось, что у меня была банальная ангина, вот в горло врачи и не посмотрели, а пробыла из-за этого я в роддоме почти месяц и настрадалась ужасно. Антибиотики сыграли свою «положительную» роль в залечивании ангины: уже дома, гуляя с ребеночком, я вдруг закашлялась и выкашляла давно закапсулированные гнойные фолликулы. Это было ужасно!

И Алёнку я принесла из этого «богоугодного» заведения в жутком состоянии: за ушками, под мышками, в паху – везде гнойные пролежни, не мыли ребенка, собаки, и мне не разрешили посмотреть при выписке.

Я расплакалась, казалось, что эти болячки не у малышки, а у меня. Но мама меня успокоила и буквально за два дня привела все в норму, у нас был чистенький, розовенький и толстенький поросёночек. И никакой не «Джонсонс-бэби», а обыкновенное подсолнечное масло, стерилизованное в бутылочке на водяной бане. Да-а! Когда дома мы развернули Алёнку, мама воскликнула: «Вы посмотрите! У неё уже фигура!» И действительно, Алёнушка была удивительно складненьким младенчиком даже с наметившейся талией. Наверное, из-за этих проклятых уколов у меня было мало молока, Алёнка не наедалась и, буквально, как маленькая пьявочка, присасывалась к груди, молоко шло пополам с кровью, девчушечка сама плакала и меня доводила до слёз. Было лето и прикармливать искусственно ребенка не рекомендовали. Совершенно случайно я встретила свою соученицу Валю Манило, у неё тоже была новорождённая дочка.

Мы обрадовались встрече, разговорились, и она стала молочной матерью для Алёнки, а Ирочка, соответственно, сестрой. Впоследствии, по обычаю, как кормилице, я преподнесла Валентине подарок, полдюжины серебряных ложечек.

Появились совсем другие, главные приоритеты: ребенок, его здоровье, самочувствие. Аппетит у дочки был что надо: попробуй задержать кормление, ору не оберешься. Чтобы Алёнчик кушала грудное молоко, я два раза в день с колясочкой плелась к Валентине, а жила она далеко, транспорта не было никакого, когда возвращалась домой, нужно было идти обратно, пока не сообразила брать у подруги бутылочку, а на третье и четвертое кормление меня уже самой хватало. Потом пошли прикормки, которые дочка восприняла с восторгом и лопала даже лучше, чем мамино молочко, только давай! Подкормки тоже приходилось делать самостоятельно, в магазинах ничего такого для младенцев не продавалось.

Но себя я тоже не забывала, старалась привести в норму немного пополневшее тело, делала зарядку, вдруг обратила внимание, что девушки подкрашиваются по-другому: появились тени для век, стрелки у глаз, другой мягкий тон губной помады. Все взяла на вооружение и, как мне говорили, расцвела. Не знаю, насколько правду мне говорили, но уставала я ужасно, хотя и выглядела хорошо. Это потому, что первые 3-4 месяца я была у родной мамочки, которая без памяти любила и своих дочек, и своих внучек. Ведь была еще Галочка-Галюнюшка, дочка моей старшей сестры, которая жила у бабушки и воспитывалась до 12 лет. Мы её обожали, она родиласьу Люси, когда мне было 18 лет, и я страшно гордилась и радовалась тому, что меня принимали за её маму, когда я с непередаваемой гордостью катила колясочку с прелестным ребенком. Она и правда была прелестным ребеночком: яркие синие глазки, точёный носик, ножки стройные, как сосновые иглы. Правда и у мамы, и у Люси было свое представление о здоровье и красоте маленького ребенка: они стали раскармливать девочку, чтобы Галюня вся была, как они хотели, в «перевязочках». Особенно на этом настаивала сестра, она приготавливала очень жирную и калорийную еду и впихивала всё это в девочку: густое и сладкое какао, предпочтительно растопленный шоколад, «пюрочку» обильно сдобренную сливочным маслом, свиные котлетки, мясинки (мелко порубленное мясо тушеное опять же на сливочном масле) и т.д. Удивляюсь, как они не посадили ребенку печень. А может, и посадили. Но, опять-таки, я смотрю на это уже как бы с обратной перспективы, а тогда тоже считала, что ох! как надо иметь толстенького упитанного ребеночка, что это несомненный признак