Молево - Георгий Тимофеевич Саликов

– У Саввича? Тебе действительно повезло. Он теперь у нас тут самый знатный человек. Богатый, то есть. И от щедрот своих даже помогает нам всем миром восстанавливать поруганную атеистами церковь в Муркаве. Ну, всем миром, это я преувеличил. Далеко не всем…

– А. То-то к нам архитектор из Муркавы заходил. Потолковать о делах. Должно быть, о тех самых, о строительных. – Абрам Ицхакович вздёрнул недлинные руки, согнутые в локтях, – как ведь мир тесен! И один человек из нашей компании опознал его то ли приятелем, то коллегой или сотрудником. Соблазнитель наш. Денис Геннадиевич.

– Как говоришь? Денис Геннадиевич? Тоже учёный, но гуманитарий? Эколог, кажется?

– Ты опять угадал. Он учёный-эволюционист, но подрабатывает экологом в проектных студиях. Он-то нас сюда и зазвал. Соблазнил.

– Говоришь, в вашей компании. И велика ли она?

– Велика. Аж семь человек. И все разместились у Павла Саввича.

– Замечательно. А знаешь, ведь это я советовал Денису Геннадиевичу посетить сии места. Мы же с ним однокашники по университету. Хоть с разных факультетов, раскиданных по городу, но общались активно в студенческих сообществах. И время от времени встречаемся на всяческих общественных, так сказать, симпозиумах. Не так давно виделись, я и посоветовал.

– Хе. И архитектор, приятель или сотрудник Дениса Геннадиевича тоже рекомендовал. Вот ведь как замыкаются круги. Может быть, пойдём к нам, то есть, к Семирякову в его «тяни-толкай», да в том кругу пообщаемся?

– Тяни-толкай? Это вы своей компанией его усадьбу так зовёте? Похоже, похоже. Два переда, и ни одного зада. Пошли.

Священник на минутку отошёл к столбику возле временной автобусной остановки, чтобы уточнить расписание. Оказалось, автобус будет только через два часа.

– Вот и ладненько, – молвил отец Георгий Абраму Ицхаковичу, – пошли до твоего круга.

– Идём. Только вот круг-то всякий раз становится дугой. Исчезают у нас люди. В первый же день как сквозь землю угодил провалиться один человек, правда, через несколько дней нашёлся. Теперь целых трое вчера улетучились. Снова он же, да ещё и все наши женщины. Две.

С этими словами бывшие коллеги вошли под свод из яблонь с открытой калиткой, и увидели на огороде возле грядки с капустой обоих поэтов, а поодаль – учёного-эволюциониста. Они как раз обсуждали исчезновение.

– Подпольщик ещё ладно, – гулко говорил Николошвили, – на то он подпольщик, чтобы сквозь землю проваливаться. По привычке. А женщины!

Авскентий постукивал себе по лбу указательным пальцем, усиливая таким образом сосредоточенность.

– Кто куда кого увёл, не станем утверждать, – сказал он, глядя в бесконечность, – да то и неважно. Будем ли мы ждать, когда они сами появятся, или надо начинать поиск – вот что необходимо решить.

Абрам Ицхакович и отец Георгий подошли к ним. Священник поклонился отдельно каждому. Те ответили кивком головы и продолжили начатую беседу.

– А ведь среди них есть смекалистая и отважная девушка, – заметил учёный-эволюционист, приветливо помахивая угловатой ладонью священнику, – если она умеет управлять могучими зверями, там тоже найдёт выход.

– Да, да, – поддержал его мысль поэт-актуалист, – найдёт, я чувствую, что найдёт.

Все снова покивали головами, но теперь в знак обретения надежды, и в меру опомнившись, обратили взоры на вновь прибывшего человека.

– Да. Вот, – сказал Боря, – мы случайно или чудесным образом сошлись и сговорились явиться к нашему двору. Это отец Георгий. Он из Муркавы. Пришёл, чтобы навестить коллегу по делам духовным. А до того мы были с ним коллегами по делам сугубо материалистическим. Такие тут у нас выписались круги судеб.

Денис Геннадиевич первым подошёл к священнику и пожал ему мягкую руку.

– А мы давно знакомы, сказал он, – ещё когда учились в университете. И недавно встречались. За «круглым столом» в Русском географическом обществе, где обсуждались альтернативные воззрения на условия возникновения мира.

– Да, – Отец Георгий усмехнулся, – эти задачки, пожалуй, никогда не иссякнут. Но нынче, как я понял, вас занимает не возникновение, а исчезновение.

– Вот, вот, – снова втянулся в беседу поэт Николошвили, – эволюционная теория нашего учёного не даёт ответа на сей вопрос. И Аристотелевая логика тоже не помогает. Как вы думаете, – обращается он к священнику, – может быть, тут втесалась чертовня какая, а? Прости Господи.

Отцу Георгию вспомнилась недавняя беседа, где поднимался подобный вопрос, и он продвинул её дальше:

– Не обязательно. Когда-то я занимался естественнонаучной деятельностью. Так и там происходят исчезновения. Из-за принципа неопределённости. Правда, пока что на квантовом уровне.

– Да, – вступил в полемику Абрам Ицхакович, – я помню твои представления о квантах. Это просто некие выраженности, вынутые из общего объёма причинных вероятностей. Я запомнил, потому что красиво: целостный объём причинных вероятностей. Вместилище, которое является всем сущим, где, благодаря его колебаниям на всех пространственных уровнях, кристаллизируется вещество, представляя определённую выраженность. А красивое часто бывает правильным…

– Абраша всегда и везде подмечает красоту, – сказал отец Георгий, глядя в небеса.

А Абрам Ицхакович, уловив эту перекрёстную иронию, немного озадачился, чуть-чуть поперхнулся и спросил:

– Я сказал что-то не то?

«Но теперь я мог бы добавить ещё кое-что новенькое», – как бы ни слыша вопроса Бори, сказал сам себе священник, мысленно разглядывая идею архитектора о возделывании пространства при помощи направленного изменения поведения квантов любого вещества.

– То, то, – зычно ответил за отца Георгия классический поэт, – именно выраженность. Каждый человек тоже некое выражение. Или, как ты говоришь, колеблющаяся вероятность всяких причин. Тоже своеобразный ваш квант. Квант космоса, квант общества. А главное, у него жутко развит этот самый принцип неопределённости. Потому-то он способен выдавать всякое неожиданное поведение. О колебаниях его объёма я лучше промолчу.

– Да. Мы тут наблюдаем выдающееся сочетание науки и поэзии, – сказал Денис Геннадиевич, не скрывая сарказма, – однако нашу задачу оно не решает. Не зная причины исчезновения, нельзя создать вероятность удачного поиска.

Появляется Семиряков. Оглядывает честную компанию и говорит:

– Что-то не вижу вчерашнего заказчика. Ведь условились утречком встретиться и обговорить прибыльное дело.

– Наверное, он тоже исчез, – сказал Николошвили, – квант он и есть квант. – И слегка пнул локтем Дениса Геннадиевича в его упругий живот.

Семиряков прокашлялся и скрылся в избе.

36. Снова злодей

Отогнав машину за околицу, злодей поужинал генеральским сухим пайком и там же переночевал. Несмотря на предыдущую бессонную ночь, он и эту провёл в бодрствовании. Соображал. После не совсем удачной беседы с архитектором, он сочинял ходы воздействия на него. Припоминал всевозможные приёмы личного опыта, пробовал на актуальность всё, что вычитывал во всемирной литературе. В конце концов, решил попросту изыскать нужные сведения здесь, и от кого угодно. Лишь бы они оказались полезными для совершения