Право на жизнь - Кицунэ Миято

умный и вообще крут. И ты мне правда нравишься, но просто как друг. Прости, что не сказал этого сразу. Но я это сам не понял, как так вышло… Размышлял… Вот. Думал, что это… В общем, это со мной что-то не так, как оказалось.

— Понятно, — вздохнула Озара. Что-то подобное она предполагала, но полагать это одно, а когда тебе прямо такое говорят — совсем другое. Но у неё и правда словно камень с души свалился.

— И ещё… — тоже вздохнул Стремглав. — Давно хотел сказать тебе спасибо за то, что ты… В общем, если бы не ты, мы бы с Кадмаэлем так и не смогли, ну… Всё выяснить. Я бы не узнал, что… Очень много того, что было между нами, и что я думал как о навеянном, было правдой. И он тоже всегда считал меня другом и братом. Ситуация была паршивой, и то, что тебе потребовалась наша помощь… Это сплотило и позволило, не знаю… Понять, что у меня всё же был друг, пусть не так, как я когда-то хотел. Я много от него на самом деле хотел… Семью, брата, настоящего друга… Кадмаэль, в общем-то, и не обязан был оправдывать все те иллюзии и ожидания, которые я на него навесил. Не то чтобы мы это обсуждали, но… Вроде как договорились начать всё с чистого листа. Без оглядки на родителей и кланы. Как если бы впервые встретились только тут и познакомились. Непредвзято. Без иллюзий и ожиданий. Мне это помогло взглянуть на него иначе. Я не готов простить Оперённых в целом, но уже могу признать, что Кадмаэль ничего так. Иногда тупит и бесит избирательной слепотой, но всё же не специально.

— Тупит? — хмыкнула Озара.

— Нет, ну а как это ещё назвать? Он вообще не отслеживает, когда люды и люди подпадают под его животный магнетизм, — закатил глаза Стремглав. — И при этом умудряется…

— Что?..

Внезапно Стремглав осёкся и внимательно посмотрел на цветы в руках Озары:

— Ты это… Присмотрись к нему, ладно? Он… э… Правда не плох. И частенько в разговоре тебя вспоминает. Ты ему нравишься, но он не умеет это показывать, наверное, потому что в их клане все сами на них набрасываются…

— Ага, теперь ты сводником заделался, — фыркнула Озара, хотя сердце предательски дрогнуло.

— Ещё скажи, что он тебе ни капельки не нравится. Я же вижу, как ты иногда на него смотришь. Вы оба… В общем, между вами чувствуется искра. Родственные души.

Озара нахмурилась. Как она смотрит на Кадмаэля? Да как на всех. Разве что немного опасается из-за магии, которую полностью не может блокировать даже её науз.

— Ты же знаешь, у нас с сёстрами непростая ситуация и не до завязывания романтических отношений, — постаралась она уклониться от этого разговора. — Мы с тобой… Говорили об этом.

— А ещё знаю, что вы не собираетесь сдаваться и соглашаться со своей судьбой. И ты же предупредила меня, значит, право выбора ввязываться в твои проблемы или нет будет за избранником, — пожал плечами Стремглав. — И, прости, но я рассказал об этом Кадмаэлю, не всё, но в общих чертах. Думаю, он не боится. Он вообще ничего не боится, этот Оперённый, — с толикой восхищения и гордости пробормотал он.

Озара вздрогнула, словно очнувшись. Густо и опьяняюще пахло лавандой. Пахло счастьем. Разговор разбередил в душе что-то трепетное и нежное.

Словно ушат воды на голову хлынуло осознание. Она всегда смотрела на Кадмаэля. Это правда. Впрочем, сначала она убеждала себя, что просто не отрывает взгляда от опасности, которую тот несёт. Вспомнились многократные обещания самой себе разобраться в странной реакции на Кадмаэля несмотря на блокирующий любовную магию науз. Отчего-то Озара каждый раз откладывала проверку артефакта, находились дела поважнее. Тем более, что за прошедшие полгода она так и не решила свою проблему: боязнь объединять силы с сёстрами. Общий оборот был всё так же неустойчив и краткосрочен. Этому сопротивлялась именно она — её страх потерять себя был слишком велик. Поддаться. Проиграть.

Но… Проигрыш ли это? Позволить себе… любить? Слиться с кем-то в одном порыве чувств и страстей?

— Отнеси в сушилку, — отдала она букет из лаванды, чабера и шалфея Стремглаву и, развернувшись, побежала назад. Туда, на полянку, где по-прежнему стоял Кадмаэль, который, казалось, любовался закатом солнца, замерев истуканом. Но к солнцу у него было особенное отношение, особенно здесь, где оно не такой и частый гость относительно его дома.

Озара тихо подошла к нему со спины, сердце буквально клокотало в ушах одновременно обмирая от собственной смелости и возможности ошибиться, но…

— Ты уже вернулась?.. — спросил не оборачиваясь Кадмаэль, а Озара прильнула к нему со спины, обнимая, и ощущая, как чужое сердце заколотилось сильней.

— Спасибо за цветы… — тихо сказала она, а он порывисто повернулся, схватив в крепкие объятия и прижал к себе.

Поцелуй с Кадмаэлем отличался от того её первого поцелуя как небо и земля. На миг ей показалось, что она целуется с обжигающим солнцем, вспыхивая, словно сухая трава и сгорая дотла. Будто два огня — её пламя и его, объединились и взвились выше звёзд.

А потом всё закончилось, потому что Кадмаэль оторвался от её губ, прикрывая собой.

— Э… Хм… Там всех зовут ужинать, — смущённо кашлянул застукавший их Стремглав.

— Мы идём, — кивнул Кадмаэль, взял слегка дезориентированную Озару за руку и привёл к общему костру.

А она ела наваристую похлёбку и чуть не проносила ложку мимо рта, так как всё время думала о том, что вот как это — целоваться со своим настоящим суженым.

— Ну, теперь я точно спокоен, — внезапно шепнул ей Стремглав, сидевший по другую сторону, пихнув в бок.

— Что? Почему? — моргнула Озара.

— Ну… — Стремглав усмехнулся. — Теперь я буду уверен, что моя избранница не уйдёт к моему лучшему другу, как это… Ну почти это сделала моя мать. Потому что у него теперь есть ты.

— Ты расстроился? — напрямую спросила его Озара. Как бы то ни было, Стремглав был ей дорог как друг.

— Это было как-то даже ожидаемо, почти моя карма, но нет… Я за вас рад. Вы правда… сливаетесь аурами, словно вот-вот совершите совместный оборот или какое-то парное шаманство. Редко такое увидишь.

— Удивительно, — пробормотала Озара и чуть не