Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин

Арапы принимали православие либо лютеранство, женились, рожали детей, которым также находилось место при Императорском дворе. Даже девочкам. И судя по тому, что они получали подчас очень внушительные наградные, императрица была ими довольна: «Арапке Фетинье Николаевой в награждение 4000 руб.» (сентябрь 1774 г.); «…арапке Николаевой 300 руб.» (январь 1778 г.); «…пожалованных… арапу Герасимову 200 руб.» (ноябрь 1783 г.).

Когда арапы женились, им, как и всем остальным придворным служителям, выплачивались немалые деньги «на свадьбу»[328]. Когда арапы умирали, им, как и остальным придворным служителям, оплачивали похороны из комнатной суммы императрицы: «На погребение арапа Купидона 78 руб.» (апрель 1765 г.); «…в Придворную контору вместо издержанных ею на погребение арапа Азора и лакея Протасова – 706 руб.» (декабрь 1785 г.). Вдовам тоже платились немалые деньги: «Бывшего при Дворе Нашем арапа Петра Петрова жене вдове Дарье Васильевой в 150 руб., за январскую 1763 г. треть 49 руб.» (ноябрь 1763г.); «…вдове придворного арапа Али 308руб.» (сентябрь 1785 г.).

Последняя Пасха императрицы. Пасху ежегодно отмечали со всеми положенными ритуалами, в том числе для ближайшего окружения выставлялись «вазы с фарфоровыми яйцами»[329], которыми императрица жаловала родственников, сановников и своих слуг в день Светлого Христова Воскресения. Эта традиция пожалования ближайшего окружения императорской семьи фарфоровыми или стеклянными яйцами, начавшаяся при Екатерине II, сохранялась вплоть до 1917 г. Например, семь пасхальных яиц с монограммами великого князя Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны и их детей, сложенные в стеклянную вазу, подарены Екатериной II на Пасху 1786 г.

Накануне Пасхи из комнатной суммы всему ближайшему женскому и мужскому окружению императрицы выплачивались «пасхальные деньги» с формулировкой «на платье». По этой статье в 1796 г. выплатили придворным чинам и служителям 25 300 руб. Поскольку традиционно действовала строгая иерархия должностей, то суммы были разные. Этот список представляет интерес и с точки зрения номенклатуры придворных должностей «поздней Екатерины», и самим фактом включенности в «пасхальный» список.

Список возглавляет камер-фрейлина А.С. Протасова с выплатой в 800 руб. Далее фрейлины[330] (15 чел. по 400 руб.) и «при фрейлинах гофмейстрина» Е.И. Вильде (1000 руб.). В этом же Фрейлинском коридоре Зимнего дворца жили «вместе с фрейлинами девицы»[331] (3 чел. по 300 руб.).

Яйцо пасхальное с двуглавым орлом и вензелем «РР». 1786 г. Потемкинский стеклянный завод

В Камер-юнгферском коридоре на третьем этаже Зимнего дворца квартировали камер-юнгферы[332] (6 чел. по 200 руб.) и «живущие с камер-юнгферами девицы» (2 чел.)[333]; там же жили камер-метхены[334] (7 чел. по 100 руб.).

Также имелись «деликатные» должности: при содержании белья вдова М. Штальберша (200 руб.); при шитье Собственного белья мадам Элеонора Флее (150 руб.); кастелянши (3 чел. по 100 руб.); при мытье Собственного белья Д. Шванвич, при мытье кружев и чулок А.Ф. Иогелева, при мытье столового и разных комнат белья А. Фрейган. Таким образом, совокупно, только ближайшее женское окружение императрицы включало 43 человека.

В состав мужского комнатного и кухонного окружения в 1796 г. входили камер-фурьеры[335] (2 чел. по 200 руб.), камердинеры[336] (7чел. по 200руб.), гоф-фурьеры[337] (Пчел, по 150руб.), мундшенки[338] (8 чел.), кофишенки[339] (9 чел.), тафельдекери[340](Пчел.), кондитеры[341] (6 чел.), зильбердинеры[342] (3 чел.), метрдотели[343] (2 чел.), мундкохи (16 чел. по 100 руб.), бакмейстеры (6 чел. по 100 руб.). Всего 82 человека.

Непосредственно «при Комнате Ея Величества» работали: камер-лакеи[344] (3 чел. по 70 руб.), лакеи (9 чел. по 50 руб.), при Эрмитаже камер-лакеи[345] (2 чел. по 70 руб.), при Эрмитаже лакеи (8 чел. по 50 руб.), при Эрмитажном театре лакеи (2 чел. по 50 руб.), при мыльне А. Дмитриев (50 руб.). Всего 25 человек.

При разных должностях: камер-цалмейстер[346] (2 чел.), при Собственной товарной казенной[347] (1 чел.), при Царскосельском дворце гоф-фурьер[348] (1 чел.), при гардеробе[349] (2 чел.). Всего 6 человек.

Таким образом, женское и мужское окружение Екатерины II на разных должностях включало 156 человек, обеспечивавших императрице соответствующий ее статусу уровень комфорта. И эта цифра не включает многочисленные дворцовые должности, от водоносов и истопников, до ежедневных караулов окружавших резиденцию пребывания императрицы.

Придворные поставщики

Говоря о статусе придворного поставщика, следует иметь в виду, что он юридически формализован только в середине 1850-х гг., до этого времени понятие «поставщик Императорского двора» носило неформализованный характер и в документах того времени практически не встречалось.

Императорский двор, в круг ведения которого входили сотни людей, нуждался в огромном количестве самых разнообразных вещей и припасов. Соответственно, при Императорском дворе имелись структуры, обеспечивавшие его всем необходимым. Такими ключевыми структурами при Екатерине II были: Камер-цалмейстерская контора, занимавшаяся убранством резиденций и их меблировкой, и Главная дворцовая канцелярия (с 1786 г. – Придворная контора), занимавшаяся заготовлением съестных и других припасов.

Гоф-факторы, гоф-маклеры и придворные банкиры

Важную роль в дворцовой экономике играли гоф-факторы, гоф-маклеры и придворные банкиры. В первые годы царствования Екатерины II сохранялись должности гоф-фактора, учрежденные еще в 1742 г. Как правило, это иностранный купец, имевший право продавать свои товары на дому частным лицам и имевший серьезные связи с европейскими контрагентами. Эту должность с 1746 по 1764 гг. занимал гоф-фактор Гендрих Штегельман.

После смерти Г. Штегельмана его дела заканчивал «приказчик Флей»[350], который в ноябре 1764 г. значился в документах «купцом Флеем», также занимавшимся до 1768 г. поставками к Императорскому двору.

В качестве гоф-маклера на Императорский двор работал некий «маклер Барц», специализировавшийся в числе прочего на поставках императрице и различным придворным структурам всего необходимого для письма: «Маклеру Барцу за выписанную в Комнату Нашу почтовую и голландскую бумагу, сургуч и перья 865 руб.» (август 1787 г.). Примечательны номенклатура и объемы поставок. Например, в декабре 1787 г. ему оплатили «выписанные им для Комнаты Нашей 1 пуд 7,5 фунтов голландского сургуча 285 руб.». Почти 20 кг сургуча – и это только Екатерине II. В августе 1788 г. оплатили «выписанные из Голландии для Комнаты 3500 шт. перьев на 210 руб.».

Перья покупали и в России. Судя по счетам, расходовались они быстро: «Санкт-Петербургскому мещанину Гурову за забранные у него Сенатскими Регистраторами для Комнаты Нашей и Ея