Рождение шахматной королевы. Власть и триумф женщин, правивших на доске и в жизни - Мэрилин Ялом

рыцарей, необходимых для каждого города и деревни, и до конкретного количества хлеба, вина, соли и животных, которые должны быть доставлены в лагеря. В то время как Фердинанд рисковал своей жизнью на поле боя, ничто, даже тяжело протекающая беременность, не могло помешать его жене направить усилия в любое полезное русло. Она все еще сидела за столом совета, когда у нее начались схватки, и родила девочек-близнецов, одна из которых оказалась мертвой.

Несмотря на первоначальные трудности и поражения, ход войны обернулся в их пользу, и непосредственное участие Изабеллы вновь снискало ей уважение подданных. Как отмечал Пульгар, «королеву очень боялись, и никто не осмеливался противоречить ее приказам»[212]. Королевская чета вела свой народ в серии упорных сражений и осад, которые завершились победой над маврами. Что могли чувствовать мусульманские жители Кордовы, когда их мечети были превращены в церкви, а детей насильно крестили? Как и все религиозные фанатики, король и королева были уверены, что Бог на их стороне. Словно в подтверждение недавних побед, 15 декабря 1485 года Изабелла родила еще одного ребенка, дочь по имени Каталина. Потребовалось еще шесть лет кампаний против мавров, прежде чем Гранада сдалась в январе 1492 года, и Реконкиста была завершена.

1492 год. Эта дата запечатлелась в памяти каждого американского школьника как год, когда Колумб при поддержке Фердинанда и Изабеллы отправился в плавание к Новому Свету. Гораздо меньше известно изгнание из Испании евреев, произошедшее в том же году. Обоим этим начинаниям потребовалось огромное количество времени, чтобы достичь своего апогея.

Еще в 1478 году король и королева получили разрешение от папы римского назначить инквизиторов, которым было поручено искоренять ересь. В первую очередь они занимались обращенными евреями и мусульманами, подозреваемыми в отступничестве от христианства. Инквизиция в Испании изначально не была направлена против некрещеных евреев, многие из которых оказывали важные финансовые услуги короне, но со временем инквизиция зажила своей собственной жизнью, и, подобно многим орудиям фанатичной веры, ею двигала безграничная ненависть к тем, кого считали «другими» или «непохожими». Тайные доносы, жестокие пытки, ужасные казни и сожжение на костре – такова судьба тысяч conversos, признанных еретиками.

К 1492 году Изабелла была убеждена, что Испанию необходимо очистить от всех нехристиан, как евреев, так и мусульман. Указ об изгнании, подписанный Фердинандом и Изабеллой и обнародованный в апреле 1492 года, гласил: «хорошо известно», что христианам нанесли ущерб «в результате их участия, разговоров и общения с евреями». Следовательно, евреям, отказавшимся от крещения, было дано три месяца на то, чтобы покинуть королевство и «никогда не возвращаться»[213].

Изабелла, Фердинанд и Колумб

Избавившись таким жестоким образом от евреев, Изабелла и Фердинанд обратили свое внимание на другие проблемы, в том числе на экспедицию, предложенную Колумбом. Впервые он обратился за покровительством к испанским монархам в 1485 или 1486 году, а затем еще раз в 1489-м. Оба раза его просьбу отклонили, как и в декабре 1491-го. Но после того, как он покинул королевский двор и отправился искать финансирование в другом месте, Изабелла изменила свое мнение. Их с Фердинандом образ как великодушных меценатов великого исследования, которое может принести славу и богатство Испании и будущим христианам, крещенным благодаря им, оказался слишком ярким, чтобы она могла сопротивляться.

История о том, как шахматы сыграли роль в решении спонсировать Колумба, дошла до нас благодаря письмам, написанным предположительно воином Фернандо дель Пульгаром (не летописцем) в начале 1492 года его другу при дворе Фердинанда и Изабеллы. Я пишу «предположительно», потому что единственный мой источник – французский перевод тех писем, найденный в номере Le Palamède от 15 октября 1845 года, первого европейского журнала, посвященного шахматам. Если верить этим письмам, Колумб не получил бы поддержки Испании, если бы не шахматная партия, которая настроила короля Фердинанда на благосклонный лад. В переводе с французского эти письма частично читаются следующим образом:

Благородный доктор.

Король Фердинанд, как вы знаете, обожает играть в шахматы. Как и все серьезные игроки, он придает огромное значение победе. Он злобен, и не говори я о Его Величестве, то сказал бы, что вероломен…

Вчера, в разгар дня вместо того, чтобы отдохнуть, он удалился в покои королевы и начал поединок с Фонсекой, одной из своих обычных жертв. Некоторые из нас наблюдали за боем в качестве арбитров. Присутствовали граф Тендилья, Понсе де Леон и Гонсальво Кордовский. Несколько фрейлин, сидевших вокруг, заканчивали великолепную вышивку, предназначенную для Богоматери дель Пилар [статуи Богородицы, стоящей на колонне].

Пожилая дама Беатрис Галиндес, которую, как стало известно, переименовали в «Латину», сидела рядом с королевой, и они тихо беседовали на латыни, в то время как король, поглощенный игрой, доставлял бедняге Фонсеке немало хлопот.

В этот момент занавеси были подняты, и паж объявил о приходе духовника королевы. После того как святой прелат засвидетельствовал свое почтение королю, он подошел к королеве и спросил, какое решение она приняла относительно генуэзца Кристобаля Колона.

Последовавшая дискуссия гласит, что Колумб настаивал на присвоении ему титулов адмирала и наместника – титулов, которые леди Беатрис и другие считали экстравагантными для начинающего моряка с сомнительными взглядами на форму земли. Королева, однако, придерживалась другой точки зрения.

– Милорд, – сказала она, – не следует ли нам присвоить этому бесстрашному человеку титул, о котором он просит? Я думаю, нет ничего затруднительного в том, чтобы присвоить титул ради страны, которую он намеревается открыть. Если он укажет путь в новый мир, то, несомненно, заслужит такую честь…

– Мы подумаем, – сказал Фердинанд, проводя рукой по лбу, и, вопреки собственному желанию, перестал уделять игре все внимание. Фонсека ловко воспользовался тем, что король отвлекся, и вскоре одержал верх:

– Королева Его Величества поступила подобно безрассудным мореплавателям. Она подошла слишком близко к пропасти, и черная рука вот-вот схватит ее. Ваша королева вынуждена дать ответ[214].

– Черт бы побрал этого генуэзца! – воскликнул король. – Из-за него я проиграю великолепную партию.

Оказавшись на грани потери своей королевы, король был очень раздражен, а Фонсека открыто радовался, считая игру уже выигранной. Но они не учли стратегию, которую автор письма Пульгар изложил королеве Изабелле: «Если белые не совершат ни одной ошибки, Фонсека умрет через четыре хода»:

Изабелла приблизилась к королю. Она коснулась его плеча и перехватила его руку в тот самый момент, когда он после долгого колебания решился поставить ладью на пятую клетку.

– Господин, – сказала она, – полагаю, вы уже победили.

– Остается надеяться, – ответил ей Фердинанд. Он остановился и снова задумался… Его глаза встретились с моими. Когда я взглядом дал понять, что его предположение верно, он вновь начал просчитывать ходы. Затем его губы сложились в