Мифы о начале времен. От демиурга и хаоса до великана Имира и змеи-прародительницы - Владимир Яковлевич Петрухин

творения Ахурамазды; его душа — Аша, Истина. Огонь в душах людей воплощает их жизненную силу (блеск в глазах); если блеск исчезает, человек умирает. Огонь, пребывающий в растениях, согревает зерна, посеянные в земле, и они прорастают. Небесный огонь воплощен в солнце и молнии, земной — в священных алтарях зороастрийской религии.

Над творениями Ахурамазды поставлены судьи — Рату, они оберегают людей от козней дэвов. Лучшую страну в центральном каршваре — Арйана Вэджа, страну «арийцев» — иранцев, оберегает чудесное существо Гопатшах. Нижняя часть его тела — бычья, верхняя — человеческая. Он льет священную воду в море, и от этого гибнут мириады гадов, которые готовы отравить все вокруг.

На острове в океане Ворукаша растет священное древо хаома. Вкусивший его плодов станет бессмертным, и мириады дэвов стремятся похитить хаому (вспомним борьбу асуров и дева из-за напитка бессмертия с родственным именем — сома). Но рыба Кара плавает вокруг острова и не подпускает к нему силы зла; ей не нужно пищи — ее силы питает священный огонь, Атар. Там же обитает гигантская рыба, благодаря которой живы все водные твари.

Рядом с хаомой растет древо всех семян, выросшее из тех семян, что собрал Амертат. Сэнмурв (Симург), царь птиц, живет на этом древе. Когда он поднимается, тысяча новых ветвей отрастает на древе жизни, когда садится вновь — тысяча ветвей ломается, рассеивая семена. Другая чудесная птица наблюдает за этими передвижениями (вспомним двух орлов на индийской ашваттхе) и собирает упавшие семена.

Зороастрийский алтарь, Иран.

Fotokon / Shutterstock

Сэнмурв относит семена туда, где Тиштрия в виде белого коня пьет воду из озера Ворукаша. На пути к водопою ему приходится сражаться с дэвом Апаошей. Если почитание Тиштрии было недостаточным, мир ожидает засуха. Если Тиштрия напивается воды, он поднимается на небо и с тысячеконной небесной колесницы проливает на землю плодородный дождь. Его сопровождает Паренди, покровительница материнства, богиня изобилия.

Дэвы же стремятся всячески осквернить воду, поэтому в ней оказываются утопленники (утопленник вызывает засуху в верованиях славянских и других народов) и трупы животных, в телах которых пребывает демон смерти Насу. Нечистые народы — друджванты, приверженцы лжи (Друдж), омываются, не совершая очистительных обрядов, плюют в воду, что губительно действует на священную космическую стихию. Ее следует очищать, прежде чем воду выпьет божество плодородного дождя.

Гигантская водопроводная система создана мифологическим воображением иранцев: все земные воды стекаются к южным склонам священной горной цепи по ста тысячам каналов, русла которых выложены чистым золотом, ведь вода не должна смешиваться с землей. Каналы эти подобны кровеносным сосудам в живом организме.

Чудесный единорог Хара защищает воду мирового океана: он белый, трехногий, и на его золотом роге растут тысячи маленьких рожек — он подобен мировому древу с тысячей ветвей. Его силу, так же как и силу чудесной рыбы, питают Атар и Истина. Единорог настолько велик, что под одним его копытом помещается тысяча человек и лошадей. Его моча очищает от скверны земные воды, крик возвещает начало брачного периода у животных.

Полезные животные противостоят гадам. Птицы уничтожают вредных насекомых, выдра поедает змей и крыс. Бык и конь — священные животные, о которых, как и о злаках и полезных растениях, должен заботиться человек. Этой заботе противостоит дэв лени, которого прогоняет своим пением петух, возвещающий начало трудового дня. Петух и фазан — птицы бога Сраоши, воплощения праведного поведения, противостоящего грабежу и разнузданности — Айшме. Тот насылает злобных кочевников на стада и нивы. У Айшмы семь подручных — дэв пьянства и анархии, Нахатья — дэв, внушающий мысли о непротивлении злу, дэвы голода и жажды неповиновения, лживого слова и зависти, «дурного глаза».

Дэвы зимы и мрака, дэвы пороков человечества, старость и смерть находят поддержку не только у нечистых народов, но и у лжеучителей, племенных вождей и жрецов, колдунов, у которых есть свой дэв-покровитель.

Над всеми силами зла царит Ангро-Майнью, который не раскрывает даже перед своими соратниками коварных замыслов и не велит приближаться к нему: они настолько ужасны, что он сомневается в преданности даже самих творений зла.

В последнем трехтысячелетнем цикле получает телесное воплощение пророк Заратуштра, кончается эра смешения добра и зла, начинается эпоха их разделения. Силы добра одерживают победу, и Ахурамазда вершит Страшный суд: праведники обретают вечное блаженство на земле, а грешники — вечные муки в преисподней.

Время, рождающее добро и зло

В особом течении древнеиранской религии — зерванизме, почитавшем верховным богом владыку времени — андрогина Зервана, космогония выглядит иначе.

Когда еще ничего не существовало, был только вечный изначальный Зерван, бог судьбы и времени. Он решил родить сына-творца, Ормазда (Ахурамазду), который создаст небо, землю и все, что есть на них. Тысячу лет он совершал жертвоприношения, чтобы судьба даровала ему сына, но усомнился в их пользе, и от этого сомнения вместе с Ормаздом в нем зародился Ахриман (Ангро-Майнью). Узнав, что у него будет два сына, он поклялся отдать мир первому, кто родится. Услышав об отцовской клятве от всеведущего Ормазда, Ахриман разорвал чрево Зервана и первым вышел наружу, Зерван же отверг его, потому что он имел устрашающий вид. Тогда родился прекрасный Ормазд, но Зерван был связан клятвой и вынужден был уступить царство над миром Ахриману на девять тысяч лет. Ахриман стал шахом и получил темную половину мира, но в светлой половине как падишах — царь царей — должен был править Ормазд. После этого дух зла сгинет, воцарится Ормазд и исправит все сотворенное им зло.

Пророк Мани и манихейство: космогония как гибель и спасение

Наследником иранской дуалистической традиции стал религиозный реформатор и пророк III века н. э. Мани. Его синкретическое учение впитало элементы библейской традиции, христианства, буддизма и особенно античного гностицизма, религиозно-философского течения, проповедующего спасение лишь духовного мира идей и гибель всего материального как неисправимо греховного.

Мани считал себя последним пророком — провозвестником истины в наиболее полном виде. До него частично истина была известна библейским праотцам Адаму, Еноху, Ною, Симу, Аврааму, но провозглашена она была тремя великими пророками — Заратуштрой, Буддой и Иисусом. Мани призван был распространить истину во всем мире, стать «апостолом Вавилонии» (всех народов, разделившихся после Вавилонского столпотворения), «Светом Истины», избавляющим от страха земного — материального существования.

Мани как «будда света» на фрагменте манихейской схемы вселенной. XIII–XIV вв.

Wikimedia Commons

Космогонические циклы образуют, в соответствии с иранской традицией, три эпохи. Первая — золотой век раздельного существования добра в горних сферах