Хроники Финского спецпереселенца - Татьяна Петровна Мельникова

ребят, проживающих с ним в одной комнате, не сомкнули глаз. Утром вся зона знала, что с Иван помешался. Рано утром начальник смены повел его к доктору Ланге. Она пыталась разговаривать с ним, но ничего не получилось, обследовала его и дала заключение – нервное перенапряжение. «Ему необходим покой и отдых», – сказала она. Теперь всех предупредили, чтобы никто не приставал к нему глупыми шутками и т.д. Смена, в которой он работал, на следующий день отправилась на работу, а его никто не потревожил. Он целыми днями валялся на нарах, только в столовую ходил под конвоем. Придя в столовую, он теперь не уходил оттуда до тех пор, пока его досыта не накормят. Все работники кухни были в курсе дела, что Иван не того. Поест свою положенную порцию и сам подходил к раздаче и показывал, что требуется ещё две порции каши добавить. Все его на кухне боялись не смели ему отказывать. Чашка каши дополнительного всегда была подана. Через небольшой промежуток времени он заметно поправился на лицо. Физически ничего не делал, а питался за двоих. Каждый день он спрашивал у ребят чего-нибудь, но в его разговоре не было ничего здравого. Он иногда задавал такие вопросы, что все пожимали плечами, не знали, как ему ответить. Многие стали поговаривать, что его надо изолировать от остальных. Кто его знает, что ему придет на ум – принесёт топор и всех нас сонных перерубит на куски. Иногда он похаживал внутри зоны, очевидно скучал в одиночестве. Доктор Ланге каждый день заходил к нему в комнату и справлялась о здоровье, улучшений никаких не было. Изо дня в день всё новые и новые номера выкидывала Иван. Однажды яростно матерился, вспоминал Бога и всех святых, потому-что не мог надеть рубашку. На этот раз он всеми силами старался брюки надеть на голову, так как это у него не получалось, возмущался в слух. Ребята, наблюдавшие эту картину со стороны, хотели ему помочь, но он никого близкого не подпускал. Теперь он уже несколько месяцев не ходил на работу, нужно было решить, что с ним в дальнейшем делать. Для этого доктор Ланге собрала всех больных и повела на консультацию в городскую поликлинику, в числе их было и Иван Канцлер. Прием вела врач Золотова, а доктор Ланге сидела там же и по одному представляла своих больных, характеризуя каждого, диагноз и т.д. Один за другим проходили больные из зоны эту врачебную-контрольную комиссию. Вот наконец подошла очередь Ивану идти. Доктор Ланге открыла дверь и в вежливой форме пригласила его на приём. В это время врач Золотова уже была в курсе дела относительно его болезни. Чтобы показать свою вежливость, Золотова встала из-за стола и пошла навстречу, стала разговаривать с ним. Иван, не глядя ни на кого, прошел мимо её, и сам всем за стол врача. Доктор Ланге и Золотова разинули рты, испугались и не знали, как с ним поступать. Иван, сидя за столом, стал руками барабанить по столу и говорить: Что же это такое? Есть сели, а ложек нет. Золотова услыхала эти слова, замахала руками и сказала доктору Ланге: Веди, веди его немедленно отсюда назад. Мы в данный момент не в силах в чём-либо помочь ему, всё лучшее из лекарств отправлено на фронт, ему нужен покой и ежедневно наблюдение за его здоровьем, прогулки по свежему воздуху и по возможности улучшить питание. Вечерами Иван всё чаще стал подсаживаться ближе к ребятам, которые обсуждали свои дела после работы, стал интересоваться как у них дела идут на работе. Всё с большим любопытством наблюдали за его переменой в сторону улучшения. Ежедневно стал ребят провожать на работу до проходной будки, а после этого делал многочасовые прогулки внутри зоны. Метался словно тигр, загнанный в клетку. Часовые, зная о том, что он сошел с ума, так же с большим любопытством смотрели за его прогулками. Никто его не беспокоил, находится в меру, он отправляется в свою комнату, ляжет на нары и часами смотрит в одну точку. Он за долгие зимние вечера и ночи множество раз перебрал в уме свою жизнь, но ни с кем не делился об этом.

С наступлением весны потекли талые воды и солнце так предательски стало пригревать что ни минуты покоя он себе не находи. Его особенно угнетало одиночество в зоне, когда ребята были на работе. Вопрос напрашивался сам собою – Как дальше быть или как дальше жить? Надежда на то, что его отпустят подчистую по болезни не оправдались, как будто его вовсе не существовало, никто даже слова не промолвил, чтобы дать ему инвалидность и отпустить домой и этим самым подставить конец мукам ненормального человека. Видимо не суждено мне выйти на волю, придётся мириться с судьбой. Остаётся одно – брать в руки кайло и лопату и спуститься уголек добывать. Дальше от безделья совсем с ума сойдёшь и кончишь свою бесславную жизнь в психбольнице.

Доктор Ланге при очередном посещении больного осталась довольна, что её труды не пропали даром. Это особенно обрадовало её сегодня, когда она беседовала с Иваном добрый час, и разговор получился полноценным. На все вопросы её он давал здравые ответы. Этого не было со дня его болезни. На её первый вопрос: «Как себя чувствуете?» – ответил – «Вот уже второй день как мне стало совсем легко, болезнь моя покидает меня» – «Вы все мои указания выполняете, что я советовала Вам?» – «Абсолютно все, стараюсь не расстраиваться, ежедневно делаю прогулки по свежему воздуху, и значительно улучшил питание, т.е. питаюсь нормально». Тут доктор Ланге была весьма удивлена, за счёт чего же он сумел решить вопрос с питанием, но не стала задавать ненужный вопрос. «Вот и отлично», – сказала доктор Ланге, – я так рада за Вас, просто восхищаюсь Вами, Вы настоящий мужчина, Вы взяли себе на вооружение веру. Вы поверили доктору, а вера самое сильное лекарство в мире, при том, при заболевании нервной системы. Если и впредь будете все советы мои выполнять, даю вам гарантию, что Вы вылечитесь и будете абсолютно здоровым человеком. Ведь здоровье за деньги не купишь, оно ценнее золота». На прощание доктор Ланге советовала Ивану отдохнуть после такой длительной беседы. В этот день у неё было отличное настроение, прием больных вела на высоком профессиональном уровне, не грубила, а ведь характер у неё был не из легких. Вспомнила свою молодость, как 20 лет назад, она – юная девушка держала в руках только