Арабы и море - Теодор Адамович Шумовский

утрам и была оберегаема; даже среди семьи покрытые [покрывалом части ее лица] не появлялись открыто. …Теперь с распущенными локонами она появилась перед людьми. Она спотыкается [запутываясь] в своем платье, но ее торопит стремление коней, копыта которых подстрекаются [к быстрому бегу]. Обезумевшая, она спрашивает: «Где дорога?» — а огонь позади нее спешит опередить ее. Солнце не раскрывало прелести ее красоты, пока война не раскрыла ее, завладев ею. Видел ли ты несчастную мать, которую одолело горе, как она стонала, спеша по дорогам Вслед за носилками, на которых лежал ее единственный, у которого в груди — рана: [он получил ее], ринувшись [на удар копья]. …Видел ли ты витязей на поле сражения, у которых ноздри запыленные? Каждый из них — юноша, защищающий свое право. Возжигатели войны бывали несчастны из-за него во время битвы. Собаки провели [целую] ночь, грызя его [труп]; кровью окрашены их когти. (Перевод В.А. Эбермана)

Могучее восстание на длительный срок нарушило размеренный ход арабской торговой деятельности в Индийском океане. Исходные центры этой деятельности — Басра, Убулла, Абадан были разрушены, Багдад отрезан от моря. Одновременно морская торговля арабских негоциантов получила удар с другой стороны: 879 год ознаменовался восстанием, вспыхнувшим в Гуанчжоу против иностранных купцов. Восставшие под руководством Хуан Чао захватили город и вырезали 120 тысяч мусульман, христиан, евреев и зороастрийцев, обосновавшихся в Китае с торговыми целями. Этот стихийный взрыв императору удалось подавить лишь с помощью племени токуз-огузов (Восточный Туркестан).

Два удара такой силы, конечно, не могли пройти бесследно для арабского торгового судоходства. Деятельность портов в вершине Персидского залива пришла в упадок; на востоке маршруты багдадских судовладельцев сократились до гавани Кала на сиамском берегу Бенгальского залива. Однако потребность в экономических связях с другими народами и многовековая навигационная практика позволили арабской морской традиции сохраниться и тогда, когда политический распад халифата достиг апогея. Ни потрясения конца IX века, ни повторное разрушение Басры карматами в 920 году, ни сожжение всего оманского флота в 942 году правителями осажденной им Басры, ни разрушение Сирафа землетрясением 977 года — ничто не смогло пресечь движения арабских кораблей по дорогам Индийского океана.

Кто же были они, мужи воли и знания, славная и безвестная плеяда арабских кормчих, чье искусство вело флотилии судов из края в край безбрежного моря? Велико ли их число и чем отметился каждый из них в летописи человеческих свершений? Мы не можем представить себе их облика, ибо у мусульман портретная живопись была запрещена.

Нам неизвестны даты их рождения и смерти, а для подавляющего большинства — даже и основные факты биографии. Мы в общем не знаем ни количества, ни содержания, ни даже названий их трудов. Но тут на помощь приходят бесценные друзья исследователя — рукописи, которые среди серой груды давно известных фактов или в толще неизученного материала порой содержат как раз недостающие нам сведения. Трудность состоит в том, что из-за отсутствия параллельных источников их не всегда можно проверить. Уникальные данные как бы повисают в воздухе до тех пор, пока случайная находка других сочинений не подтвердит их или не подвергнет сомнению. Однако всякое сомнение должно, разрушая, созидать, хотя бы в самой общей форме. Пример с отождествлением личности Ахмада ибн Маджида, когда сообщения разных, подчас враждебных друг другу источников совпали, говорит о том, что сведениям этого круга литературы доверять в общем можно, и это позволяет уже сейчас более или менее определенно высказаться об арабских лоцманах, опираясь на то, что известно.

Еще в «Чудесах Индии» поименно упоминаются многие арабские навигаторы, но здесь имена не позволяют характеризовать профессиональную деятельность, и можно лишь предполагать, что обильное количество названных было вызвано определенным качеством судоходства, его высоким уровнем. Более поздние указания постепенно превращают наше предположение в уверенность. В 1009–1010 годах лоцман Хавашир ибн Юсуф плавал на судне индийца Дабавкары. Он, а также Ахмад ибн Табрувайхи и Ахмад ибн Мухаммад описали берега Индийского океана к востоку от мыса Коморин, затем и побережье Китая. Этими описаниями в следующем, XII, веке пользовались три знаменитых «морских льва», сирафские лоцманы Мухаммад ибн Шазан, Сахл ибн Абан и Лайс ибн Кахлан. На исходе XV столетия Ахмад ибн Маджид подчеркивает, что они «сочинители, а не творцы», «ремесленники, а не художники», сказали бы мы, однако воздает должное их основательным познаниям в мореходной науке и скромно называет себя лишь «четвертым после трех». «Трое» составили морской справочник, переписанный внуком одного из них в 1184–1185 годах. Их современниками были другие три мастера судовождения — Абдалазиз ибн Ахмад, Муса ал-Канда-рами и Маймун ибн Халил.

После XII века на передний план выдвигается лоцманская семья ан-Наджди, выходцев из Центральной Аравии, обосновавшаяся, по-видимому, в Омане: местом рождения младшего представителя этой фамилии Ахмада ибн Маджида является гавань Джулфар. Впрочем, возможно, что его дед Мухаммад ибн Амр, составивший в конце XIV века трактат о правилах навигации в Красном море, еще жил в Западной Аравии. Сын Мухаммада и отец Ахмада ибн Маджида — Маджид ибн Мухаммад досконально знал Красное море и в начале XV века изложил эти знания в не дошедшей до нас «Хиджазской поэме», которая в обработке его сына доныне представляет незаурядное явление.

Сын автора «Хиджазской поэмы» Ахмад ибн Маджид — наиболее выдающийся теоретик и практик арабского мореведения и хронологически последний представитель этой науки, если не считать его младшего современника Сулаймана ал-Махри, который уже водил корабли новых хозяев южных морей — турок и португальцев. Родившийся, как можно судить по вскользь брошенному указанию, в 1440 году, Ахмад мальчиком начал работать на корабле своего отца, а 13 сентября 1462 года, в возрасте 22 лет, закончил свой первый труд — поэму «Содержащая краткое про основы науки морей». В этом трактате первая глава посвящена описанию признаков близости суши, вторая — «стоянкам Луны», румбам, единицам измерения астрономических и географических расстояний, третья — различным способам летосчисления, четвертая — муссонам. Следующие четыре главы описывают различные маршруты в Индийском океане.