Российский колокол №1-2 2020 - Коллектив авторов

растворяется, выхолащивается, поглощается технологической реальностью. Останемся ли мы человеками? Где тот дачный щелястый чердак, забравшись куда, открыв пыльную коробку с окисленными советскими солдатиками и другую – с гоночными машинками, мы сможем сохранить свою индивидуальность? Российский философ Владимир Кутырёв в работе «Диалектика (того) света. К семидесятилетию книги М. Хоркхаймера, Т. Адорно “Диалектика просвещения”» говорит о том, что миры поменялись местами, что «в норме практическая деятельность в чуждой среде опосредуется приборами, защитной одеждой, скафандрами, капсулами, побывавшие там (в виртуальном псевдомире. – С. Ш.) по возвращении «домой» тщательно мылятся, долго натираются, проходят дозиметрический контроль, специальную обработку и адаптацию». Кто служил в армии, знает: начхим загоняет в большую армейскую палатку, надёжно притороченную к КамАЗу, душем тебя – х-х-хщ-щ-щ, и выходишь свеженький, надевая пропахшую дезинфекцией, непривычную и оттого гадкую форменную одежду без погон и знаков различия – как все. Эрхэбэзэшники, случись что, – последняя наша надежда. То, что ранее называлось фантастикой, – надежда современной литературы.

Sanatorium

Гэлбрейт Р. Смертельная белизна. Пер с англ. Е. Петровой. – М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2019. – 672 с. 45 000 экз.

И я взглянул, и вот конь бледный, и на нём всадник, которому имя «смерть», и ад следовал за ним.

Откр. 6:8

Давайте уж будем говорить «Джоан Роулинг», а не «Роберт Гэлбрейт», ведь мистификация была разоблачена ещё в аннотации к начальному роману о сыщике Корморане Страйке: «Это первое произведение Дж. К. Роулинг, созданное в детективном жанре и подписанное именем Роберта Гэлбрейта». Дизайн обложки романа «Смертельная белизна» отображает зачитанный переплёт, потёртый и с прорехами – модель отношения читателей к «конформистской» литературе: не признаются, а зачитывают до дыр.

Перед нами снова любимый герой Роулинг – душевно травмированный изгой. Парень пришёл к Корморану Страйку, в нервном тике постоянно прижимает сжатые руки к груди и бормочет что-то о закопанном близ старинного поместья ребёнке. Уединённый старый особняк, некогда зарытый в ближнем овраге кадавр, как и принц Гарри, появляющийся в светском эпизоде, – столь же конъюнктурные британские детали, как если бы в русском детективе кого-то утопили в бочке с солёными огурцами. Но писательница пользуется ими сознательно и умело. Парень совсем плох: Страйк всё время «возвращается мыслями к запуганному, немытому, бесспорно нездоровому Билли, одержимому неким воспоминанием – возможно, далёким от реальности, но от этого не менее жутким».

Страйк знаменит, но гонораров от этого не прибавилось, он по-прежнему ютится в небольшом офисе. «С тех пор как пресса раструбила об агентстве, туда потянулось множество всякого рода странных, неуравновешенных личностей, и «коробки для шизы», как Страйк, невзирая на протесты Робин, называл архивы писем от такой публики, занимали уже больше половины конторского шкафа». Детектив занимается слежкой за неверными мужьями, но снова берётся за дело, которое явно не принесёт денег – лишь одни неприятности. А ещё он желает вернуть в штат свою рыжеволосую помощницу Робин Эллакотт, которую сам же в прошлом романе и уволил, посчитав её работу слишком опасной – Робин и вправду хлебом не корми, а дай залезть в самое пекло поперёк батьки-шефа. Тем временем Робин, обидевшись на весь мир за то, что потеряла любимую работу, выходит замуж за финансиста Мэтью, парня неплохого, но довольно эгоистичного, который, как ни странно, совсем не хочет, чтобы подруге оторвал голову какой-нибудь маньяк.

Длинное описание свадебных хлопот выглядело бы заигрыванием с читательницами, если бы не вывод, опровергающий мещанские воззрения: «Её родители потратили на сегодняшнее торжество не одну тысячу фунтов. В переполненном зале гости не могли дождаться, когда же молодые займут места за центральным столом. Робин, бледнее своего подвенечного наряда, последовала за Мэтью, и зал взорвался аплодисментами». Смысл свадебного ритуала, важного, бывает, что и единственного в жизни, заключается в нём самом: нельзя разочаровывать знакомых, некоторые из которых из высшего света. Тем более что заплачены большие деньги. Robin – с английского «малиновка», птичка, порхающая и неуловимая. Невеста уже готова скандальным образом сбежать, вернуться в пыльную мансарду, которая служит офисом Страйку, но удерживается, чтобы не обидеть родителей, знакомых, да и зануду-Мэтью жалко… Здесь начинается тот психологизм, что роднит криминальные триллеры Роулинг с «большой» литературой.

Писательница всегда уделяла изрядную долю своего драгоценного внимания молодёжной культуре – это влияние Гарри Поттера, конечно. Иногда герои просто слушают музыку, порой общаются строчками из песен. В романе «Смертельная белизна» встречаем Боба Марли и Сержа Гинзбура, на крышах такси танцуют в клипе SpRe Girls. Из того, что посвежее – «Куда бы ты ни пошла, / Я всё чаще задумываюсь, / Кто займёт моё место, / Когда меня не станет, а тебе понадобится любовь». («Странный выбор песни для новобрачных», – подумал Страйк».) Это сразу ставший хитом медляк Wherever You Will Go с дебютного альбома Camino Palmero 2011 года малоизвестной американской рок-команды The Calling; песня была нарасхват, звучала в сериалах «Тайны Смолвилля» и «Лилли Раш» – о женщине-детективе. Альбомов ребята выпустили всего два, если послушать – неплохие мелодисты и баритон вокалиста интересен, спасибо писательнице, формирует вкусы в конструктивном направлении. На семейной вечеринке Мэтью слушает Princess of China Рианны feat Coldplay, записанную для альбома британских альтернативщиков Mylo Xyloto 2011 года. Девушки на улице горланят песню Рианны Where Have You Been с её 6-го альбома Talk That Talk 2011 года: «Где же ты был? Где же ты был? Всю мою жизнь, всю мою жизнь?». Клип на песню собрал в интернете почти пять миллионов просмотров за первые 24 часа. Логово неформалов заполняет рэп в пригодном для печати переводе: «Полсотни тыщ такому перцу, как я, что слону дробина» – композиция с совместного альбома Джей Зи и Канье Уэста Watch the Throne 2011 года; песня Niggas in Paris с цензурированным названием In Paris взяла «Грэмми». «Когда глаза мало-помалу привыкли к полутьме, Робин различила геометрический остов двухъярусной кровати; наверху устроились несколько человек… за их спинами можно было рассмотреть постер с Тарой Торнтон из «Настоящей крови». Здесь речь идёт о сериале НВО, снятом по циклу романов Шарлин Харрис «Вампирские тайны» («Хроники Сьюки Стакхаус»). Надо признаться, что роман выглядел бы мрачноватым, если бы не плей-лист, предложенный писательницей.

Если в великолепном романе о Страйке, Робин и литературе «Шелкопряд» Джоан Роулинг брала эпиграфы из произведений авторов английского Ренессанса, направления так называемой «трагедии мести» – Уэбстера, Лили и иных, писавших порой ужасающе мрачные, а порой необычайно остроумные драмы, то теперь выбор заставляет поломать голову. Писательница избрала для эпиграфов интеллектуально-аналитическую, социально-психологическую драму Генрика Ибсена «Росмерсхольм» о злоключениях членов старинного семейства,