(Не) верные - Юлианна Орлова

К сожалению, в квартире, которую оставил мне отец, я жить пока не смогу. О ней знает Серж, и туда он точно отправил своей людей. Стоит мне там появиться, сразу под белые рученьки меня оттарабанят женишку.

Черт.

Делаю глоток зеленого чая и расслабляюсь.

Меня многие не понимают: как можно пить в жару горячий чай? Но ведь в этом вся прелесть, после него и пить не хочется. Меня этому отец научил, так я и придерживаюсь правила пить горячее летом.

Но и зимой не отстаю, конечно.

—Что тут думать? Вик, решение верняк. Парень за мной уплетается, поможет. Он не просто из силовых структур, мальчик со связями. Один звонок, и он поможет.

—Понимаешь, в этой истории завязано слишком много людей и есть личный интерес минимум у одного, так что нельзя просто думать, что человек в погонах поможет тебе и мне только по причине симпатии к тебе.

—Он втрескался в меня как мальчишка, — гордо заявляет и поправляет аккуратно уложенные волосы.

—Это прекрасно, конечно, но в моем вопросе не поможет.

Внезапно наш разговор обрывает звук домофона. Маринка встает и идет отвечать, следом я слышу:

—Что? Ни за что на свете не пускайте его! Ни под каким предлогом! — злобный голос на всю квартиру верещит.

А у меня душа в пятки уходит. Я ведь очень хорошо понимаю, что это точно за мной пришли. И либо Серж, либо спецназ.

Не знаю, что хуже в моем случае.

Подрываюсь, чувствуя, что внутри все леденеет от шока и паники. На деревянных ногах иду в коридор и онемевшим голосом спрашиваю едва слышно:

—Кто?

Маринка морщится, что-то выслушивая в ответ от собеседника, а затем поворачивается ко мне, прикрыв ладонью трубку, и шепчет:

—Твой приперся. Мудак.

Какой мой? У нее что первый, что второй — мудак. Боже, это даже мысленно звучит смешно, ладно.

—Кто? — переспрашиваю, и она тут же закатывает глаза, отвечая мне дерзковато.

—Спецназ, кто!

Фух. Облегчение накатывает волной. И с какой стати оно накатывает-то? Разве это тоже хорошо, что он так быстро меня нашел, но как? Как?! Зная Архангельского, не думаю, конечно, что это у него заняло много времени, но все же…

Разве что по камерам меня отследил, но я же старалась ехать там, где их минимальное количество и где есть слепые зоны. Большую часть времени вообще по переулкам моталась. К вопросу я подошла основательно, но он все равно меня нашел.

Черт.

Трепет по коже гуляет, даже при условии, что я запрещаю себе эти чувства. Они неправильные. И все что между нами было, явно ошибка, на которую я теперь права не имею.

Одно дело иметь жену и говорить, что ты разводишься, а другое дело иметь беременную жену, от которой ты загулял. Даже если мне в уши нассал о ее измене. Могу ли я в таком случае верить ему? Если он уже не сказал мне всего?

Ребенок ни в чем не виноват! И ладно бы так, но он смолчал! Значит, хотел скрыть, значит, нам не по пути.

Я слишком серьезно отношусь к честности в отношениях. Настолько серьезно, что считаю, уж лучше открытое блядство, чем «тайная» неверность.

—Все, он ушел, Вик. Спокойно.

Мы только успеваем включить фильм, чтобы под пиццу глянуть «дурку», как опять слышится звонок домофона.

Марина решает забить болт, хоть я так и не думаю. Не слишком хорошая идея игнорировать Архангельского на всех возможных уровнях.

А в том, что это опять он, у меня сомнений не возникает. Никаких, блин, сомнений нет.

Звук домофона замолкает, а через пару секунд опять начинает разрываться.

Интуиция четко даёт понять, кто сейчас пытается до нас добраться. Если не пускают внутрь, то трубку он точно уже отобрал.

И сейчас, когда слышится второе затишье, звучит рингтон мобильного подруги. Номер скрыт, но догадываться не приходится.

—Да что за блядство? Решил измором взять? — протестует Маринка, а я похолодевшими пальцами касаюсь горящих щек.

Что-то мне подсказывает, что поговорить с Архангельским придется, пусть это и вызывает тупую боль в груди.

—Слушай, он же все равно добьется своего, так может я выйду и поговорю с ним? — нехотя уже понимаю тщетность бытия, когда Маринка хватает меня за руку и потряхивает хорошенько.

—Это вторжение в личную жизнь! Он не имеет право врываться, если его не пускают, все! Кто он такой, бл*ть? Совсем отбитый какой-то, — распаляется подруга, вскидывая руки вверх.

Но я молча подхватываю смарт подруги и принимаю вызов в тот момент, когда он обрывается. Черт!

По вене пускается странный холодок, а затем слышатся шаги врассыпную…звук доносится из подъезда, и мы медленно выходим в коридор.

Мое сердцебиение срывается куда-то в бесконечность в своих попытках выкарабкаться из пропасти.

Зрение фокусируется на одной точке, а дыхание замирает.

Не понимаю, что именно сейчас происходит там, но отчетливо понимаю, что творится внутри меня. Мне кажется, по правде говоря, я уже изначально знала, чем закончится протест.

Слышится стук. Нет. Это не стук, это грюк.

—Открывайте, у нас есть ордер.

Строгий голос набатом стучит по ушам, в висках поселяется тяжесть. Вязкий страх по коже гуляет.

Боже…

Что? А если это не Леша?

—Разбежалась, волосы назад, — в моем стиле отвечает подруга, а следом дверь слетает с петель, и в квартиру влетает отряд в балаклавах.

—Всем оставаться на местах, работает спецназ. Виктория Вострова, вы задержаны, — меня притягивает массивной фигурой к стене, отчего весь воздух из лёгких выбивается.

Взгляд поднимается к глазам, и я готова убивать.

Марина на фоне кричит что-то парням, пытается их бить, но это все равно что скалу пытаться сдвинуть.

Я всматриваюсь в глаза, скрытые за балаклавой, и взрываюсь сверхновой, не в состоянии обуздать собственный гнев. Он клокочет.

Это становится последней каплей. Я уже не выгружаю.

—Отвали от меня, придурок конченный! Ты что себе позволяешь, дебила кусок?! Что? Ты вседержителем себя возомнил? — мой крик заставляет всех присутствующих замереть.

Смею предположить, что они в шоке.

Руки, удерживающие меня на месте, сильнее давят на кожу, причиняя лёгкую боль. Слышится тяжёлый вздох, сопение.

Сложно не оценить фибры бешеной злости, исходящие от спецназа. Он в ярости, а я ликую. В нашем цирке все по-прежнему и ничего, собственно, меняться не собирается.

Те же качели и карусели, от катания на которых мутит.