Тормозной путь - Владимир Волков

акт. Он в кустах с ней залёг, а сзади ему какой-то мужик вколол что-то снотворного, и он вырубился. Тогда они перевернули его на спину и отрезали половой член. Сделали это по всем правилам медицины – перехватили жгутом, остановили кровь, накрыли его, чтобы не замёрз, и скрылись. Он пролежал до утра, пока его нашли, отправили в скорую, там, пока разобрались кто-что, день прошёл. Утром сегодня нас в отдел вызвали, велели проверить всех, кто раньше судился или что подозрительное заметим.

– Вот это да! Это что-то новое.

– Да, новое, у меня такое впервые.

– А какие-нибудь ориентировки, как кто выглядит, вам дали?

– Ничего не дали, только наорали, что сидим, спим и ничего не делаем. Сказали только, что баба маленького роста, щупленькая. А про мужика – так ничего конкретного. Я думаю, может, он и не мужик вовсе, а две бабы орудовали.

– Когда что-то происходит, возникает вопрос о причинах – зачем это делается?

– Здесь просто. Он многих девчонок насиловал, здоровенный детина, что против него щуплая девчонка могла сделать? А наш райотдел всё такое покрывал – как против такого отца пойти, значит, себе службу рубить. Вот когда закон не срабатывает, тогда кто-то, тот, кто может, включает понятия.

– Что же, теперь все врачи и медсёстры на подозрении?

– Формально да, но, я думаю, это не наши. В уголовной среде есть такое понятие, как «отдать должок».

– Как это?

– За время отсидки там между ними много чего случается. И бывают ситуации, что кто-то кого-то в чём-то выручил или спас от чего-то неизбежного, проще говоря, тот остался должен. Но срок отдачи долга может быть неограниченно долгим, даже после выхода на свободу. Никому не секрет, что освободившиеся зэки поддерживают контакты и признают верховенство своего так называемого вора в законе, то есть неприметного авторитетного старичка, который разруливает все между ними конфликты и принимает решение. И если кому-то надо потребовать возврат долга, то нужно обратиться к вору в законе, объяснить ситуацию, и тот примет решение, найдёт исполнителей, которые сделают так, что концы найти будет невозможно.

– Считаете, это тот случай?

– Похоже. Наши, конечно, что-то искать будут, но вряд ли чего найти захотят, потому как у нас ещё что-то осталось от понятия справедливости. Только я вам ничего такого не говорил. Завтра всё от сарафанного радио узнаете. Там ещё и побольше чего услышите, – он глянул на недопитые стаканы: – Вы что, пить не будете? Тогда я допью, – участковый вылил содержимое из двух стаканов себе и выпил. – Хорошо посидели, теперь пойду посплю.

Он вышел не совсем твёрдой, но уверенной походкой. У каждого из его собеседников осталась информация к размышлению. На следующий день такая информация, дополненная специфическими подробностями, разлетелась по посёлку и, надо думать, по всему району, если не дальше. Люди если кого и осуждали, то только самого пострадавшего. Вере Виктор ничего не говорил, пока она сама ему не рассказала, что от людей услышала. И ещё к ней подходил какой-то тип в форме, интересовался, где она была вечером два дня назад. Тогда она была вместе с медсестрой на вызове одному старичку, делали уколы.

Через пару дней после праздника Василий Степанович вновь зашёл к ним с аналогичной просьбой – дать похмелиться, – жалуясь, что в нормальный режим возвратиться не получается. За прошедшие дни Виктор успел обновить свой запас спиртного и снова стал ему наливать, но инспектор указал пальцем только на половину стакана. Аркадий снова послал Свету за закуской.

– Что нового, Василий Степанович, дело движется?

– Движется, только, чую, не в ту сторону.

– Как так?

– Да так. Боюсь, кого-то из невиновных найдут и осудят, как у нас часто бывает. Им же работу показать надо, охотничий инстинкт срабатывает, лишь бы кого поймать. И прокуратура давит. Сейчас вон всех женщин из медработников проверяют, а что толку? Мне бы последние четыре года дослужить и уйти на пенсию. Тяжело работать.

– У нас вроде бы всё спокойно.

– В посёлке да, только как что где произойдёт – у нас откликается, я про свою работу говорю. Вот недавно недалеко от нас, в Воронежской области, был случай. Привезли в больницу из села мужичка с инфарктом. Немного подлечили, ему стало лучше, так он стал проситься домой, так как дома хозяйство, животных кормить некому; врач, конечно, ему это запретил. Так он ночью ушёл, стал дома кормить скотину. А врач обнаружил, что его нет на месте, и позвонил в милицию, чтобы его нашли. Начальник милиции послал к нему двух мордоворотов, они его схватили и начали бить, и он умер. Когда на следствии всё выяснилось и попало под контроль прокуратуры, начальник милиции спихнул всё на своего заместителя, который должен был пойти под суд. Тогда этот заместитель достал пистолет и застрелил своего начальника, этих двух мордоворотов и сам застрелился.

– В каком районе это было?

– Не помню точно, где-то на юге той области, как нам довели до сведения. Спасибо, ребята, за угощение, давайте жить дальше.

После ухода Василия Степановича они обменялись комментариями, но текущая работа давала о себе знать. Как появлялось время, Виктор приступал к выполнению полученного заказа. С наработкой прошлогоднего опыта дело на сей раз двигалось с большей скоростью. В короткий срок он написал нужное количество статей в соавторстве с подшефным аспирантом и отправил их в издаваемые институтские сборники, а также во всесоюзный институт научно-технической информации, ВИНИТИ, на условиях депонирования рукописей так, что вопрос с количеством публикаций был закрыт. Теперь оставалось сформировать главы самой диссертации.

К середине лета в условиях работы опережающими темпами он почувствовал, что устал. В качестве небольшой отвлекающей отдушины возникла необходимость поработать председателем ГЭК в сельскохозяйственном институте. К его удивлению, в составе государственной экзаменационной комиссии он увидел Эвелину, заменившую отличившуюся в прошлом году Наталью Игоревну. На заседании Эвелина задавала студентам деловые вопросы и проявляла доброту. На работу комиссии было отведено три дня, в каждый из которых после заседаний они общались, обсуждая насущные вопросы, благо тем для обсуждений у них хватало. В конце третьего дня после заключительного заседания Эвелина спросила его, как он собирается проводить отпуск. Готового ответа у Виктора не было, он только упомянул, что с начала работы прошло два года, и он ни разу ещё не воспользовался правом на отпуск. На её вопрос о возможности съездить к морю он ответил, что как-то об этом не задумывался. Она предложила ему приобрести путёвки в один из крымских пансионатов с одинаковыми датами. Если он согласен, то остальные