Развод. Мусор вынес себя сам - Каролина Шевцова

и вовсе до секретутки опустили. Мда, не на такую должность метила, богиня. Но надо отдать Лизе должное – даже сейчас она держит лицо. И не показывает, до чего ей неприятно. Не знай я ситуации, сама бы поверила, что она просто работает на Борю. Просто улыбка у нее получилась чуть менее просветленной, а взгляд стал чуть более нервным. И расстроенным.

- Ника, - не унимается Боря, - может, расскажете, кому все-таки решили отдать предпочтение? А то за ваш роман скоро биться будут, как рыцари на турнирах. - Ника, вероятно, устала от внимания, - мягко, но неоспоримо вступает Давид, перехватывая инициативу. – И мы договорились не касаться работы хотя бы сегодня. Так что давайте поговорим о чем-нибудь другом. И он плавно переводит разговор на нейтральные, общие темы, оставляя Борю ни с чем.

Картина, которую мы представляем, смешна. За столиком в модном ресторане – четыре человека, и все мы будто из разных вселенных. Давид и Лиза ведут вежливый, почти светский разговор. Я отодвигаю тарелку с салатом и начинаю водить по ней вилкой, лишь бы занять руки и не встречаться ни с чьим взглядом. Напротив меня Боря. Сидит и смотрит. Прямо, нагло, не отрываясь. Его взгляд голодный, животный. Как будто он Робинзон Крузо, который сорок лет не видел женщину и теперь готов проглотить ее целиком. Раньше его внимание и интерес могли польстить мне. Сейчас они вызывают тошноту. Как тонкая, липкая паутина, от которой хочется отряхнуться. Как я могла не видеть этого раньше? Он же… противный! Не внешне, а всем остальным, от повадок до характера, от которого за версту несет чем-то гнилым.

Тяжелый, пристальный взгляд Бори давит на меня с невыносимой силой. Я наклоняюсь к Давиду, и шепчу так, чтобы никто не услышал. - Мне нужно отлучиться. Сейчас вернусь. Он кивает, не прерывая разговора с Лизой. Я иду по залу, чувствуя на спине горящий взгляд бывшего мужа. Вот точно паук. Сплел свою паутину и сидит, караулит. На секунду кажется, что может он просто меня узнал? Все-таки столько лет прожить вместе не то же самое, что видеться на семейных праздниках как с Давидом. Последнего я может и провела, но не мужа.

Войдя в дамскую комнату, я замираю перед зеркалом. Оттуда на меня смотрит она. Все та же Ника. Безупречная экстравагантная стерва с нечитаемым выражением лица. Этот образ, чужой и яркий, так притягателен для них. Для Бори. И, кажется, для Давида тоже. Вон, сколько вопросов мне задал, пока не пришла эта Лиза. Подхожу к раковине, включаю холодную воду. Механически намыливаю руки, смывая невидимую грязь этого вечера. Тру кожу бумажным полотенцем, пока она не становится красой. Затем прикладываю холодные ладони к пылающим щекам. - Держись, - шепчу я своему отражению. - Всего двадцать минут. А потом просто вызовешь такси и уедешь домой. Эта мысль словно глоток воздуха. Я глубоко дышу, выпрямляю плечи. Почти успокоившись, поворачиваюсь к выходу, толкаю дверь, и нос к носу сталкиваюсь с Лизой.

По всему видно, она здесь давно. Будто ждет чего-то. - Ой, Аниса, простите, - Шепчет Бернадская, не сводя с меня красивых, оленьих глаз. - Я ведь не ошиблась. Вы - Аниса?

Глава 25

Состояние - словно на меня ушат воды вылили. Разворачиваюсь обратно к зеркалу. Руки сами находят в сумочке помаду. Медленно обвожу ею губы. Снаружи я само спокойствие – внутри ураган.

Господи, это даже смешно. Из всех людей меня узнала именно Лиза. Девочка, видевшая меня всего раз в жизни, мельком. А муж, с которым прожила годы? А дочь? А Давид? Хоть кто-то из коллег и знакомых?! Удивительно. И до обидного несправедливо.

Ловлю свое отражение в зеркале и замечаю - мои пальцы дрожат. Я сжимаю тюбик помады так, что костяшки белеют.

- Я узнала вас сразу, - тихо бормочет Лиза. - По мимике. Это было несложно. Странно, как другие не видят, что Ника и Аниса - один человек.

Хватит. Я щелкаю колпачком помады, убираю ее в сумочку и поворачиваюсь к Бернадской лицом. Вдох. Выдох. Голос звучит на удивление ровно. - Хорошо. Ты молодец. Дальше что? Что тебе нужно? Деньги? Ведь все остальное - дом и мужа - ты у меня уже забрала.

Лиза кривится.

- Я ничего не забирала, Аниса, и вы это знаете. Да, наши отношения с Борей начались не совсем этично, но моей вины в этом нет. Дальше же я просто жила и любила, как могла. Дом у вас чудесный, но вы же сами написали отказ от него, ко мне какие претензии?

Я чувствую, как на губах проступает холодная, кривая улыбка.

- Никаких. К вам у меня ровным счетом никаких претензий.

- Я не скажу Боре о вашем секрете, - она говорит мягко, будто извиняется.

. Спасибо.

Лиза машинально касается пальцами моей шляпки-птицы.

- Знаете. Это даже грустно. Если бы вы с самого начала раскрыли в себе Богиню и выглядели так, как сейчас, Боря бы ни за что от вас не ушел. Я же вижу, как он на вас смотрит. Он хочет вас настоящую, а не тот серый ужас, с которым жил раньше.

Ничего такого не сказала, а как проняло. Чувствую, как мышцы наливаются тяжестью, а во рту появляется привкус чего-то горького. Улыбаюсь, но улыбка выходит злой… выжженной.

- Лиза, вы все-таки очень неопытны. И совсем ничего не понимаете в женщинах. - Я делаю шаг вперед, она инстинктивно отступает. - Никому не нужен мужчина, который хочет только ту, у кого макияж ярче. Потому что под ним, под всем этим слоем штукатурки, я и есть настоящая.

- Да я не то…

Не даю ей сказать и слова. То, девочка. Ты хотела сказать и сказала именно то.

- Серый ужас, как вы выразились, это тоже я. – Тому как спокойно я говорю может позавидовать любая Богиня. - Уставший после работы ужас, поправившийся после родов ужас, красный от аллергии ужас, мокрый от душного лета ужас. Этот ужас и есть жизнь. И я желаю вам встретить человека, который понимает это, разделяет и будет любить вас