Сама невинность для магната - Ольга Грон

Вот и что мне делать с этими фото? Они ведь ни о чем особо не говорят.

Может, это вообще был кто-то из наших поставщиков. Не все же ходят одетыми с иголочки, встречаются иногда и такие вот индивидуумы, у которых есть то, чего не найти у других. Макаров вполне мог обсуждать с этим типом какой-то рабочий вопрос.

Опомнившись, открываю фотографии в телефоне. Сейчас, когда я сняла очки, можно разобрать цвет автомобиля. Он темно-синий.

И вертится, вертится в мыслях что-то эдакое, знакомое, не могу понять, что с ним не так. Всю дорогу ломаю голову. Будто какое-то чувство дежавю посетило.

Мы с Лерой останавливаемся около главного здания «Эталон-групп».

— Я поеду, мне тут больше делать нечего. Будет что новое — звони, — прощается со мной Лера. Ей хорошо, не надо пока работать полный день, как мне.

На мгновение мой взгляд останавливается на машине Касаткина, который уже на месте — видимо, сегодня решил обойтись без посещения ресторана или заказал себе что-то прямо в кабинет…

Передо мной опять мелькают картинки нашего с ним неудачного знакомства, когда из-за меня — а точнее, из-за Федоскиной — в его машину врезался наш сотрудник. А потом босс отчитывал меня за это прямо в холле компании.

Одно воспоминание тянет за собой другое. По пути к лифту размышляю о Ксении. Тогда я точно так же шла, думая о чем-то своем.

И вдруг меня осеняет. В тот день я несла боссу какие-то объяснительные. А там было написано «К воротам подъехал синий грузовой микроавтобус…»

Сердце бешено бьется в груди. Неужели я все-таки нашла какую-то зацепку? Не может быть, что мне так повезло — хоть раз за последнее время!

Не без помощи Валерии, конечно.

Что ж, придется идти к боссу и все ему рассказывать. Хотя я слишком волнуюсь. Еще и поесть не успела из-за этой сумасшедшей слежки.

Ну да черт с ним, с обедом. Есть вещи и поважнее.

На моем рабочем столе лежит та самая программка с автографами актеров. Выходит, не выбросил и не потерял. Просто удивительно. Но даже от такого, казалось бы, незначительного факта, в груди вдруг теплеет.

Прячу ее в сумку, а потом, преодолев страх, стучусь в кабинет Касаткина…

Глава 26

Герман

Не понимаю, что случилось с Алиной за эти пару дней. Что она себе надумала, почему пошла на попятную. Еще в пятницу мне казалось, у нас отлично все складывается, а тут она вдруг решила поиграть в недотрогу.

Бесит, если честно. Очень бесит, но не подаю вида, что меня это волнует.

Значит, про театр разговор она тоже завела случайно, чтобы не ехать ко мне.

Надо было сразу догадаться. Где-то я недожал, что-то не учел в ее характере. А у меня остается все меньше дней, чтобы проложить дорожку к ее сердцу…

Уверен, что и в универ ей совсем не нужно, просто нашла отговорку.

Я искренне удивлен, когда она неожиданно сама заходит ко мне. Но вскоре выясняется, вовсе не для того, чтобы попытаться наладить наши отношения.

Невероятно, но ей каким-то образом удалось разузнать номер микроавтобуса, который крутился у объекта в день производственной аварии.

И этот мудак, Макаров, помощник Рустама…

Он давно казался подозрительным, хотя я списывал все на ревность — он крутился около Алины, и мне даже чудилось, что она испытывает к нему определенный интерес.

— Да, похоже, тот самый. Тогда он снимал номера, вот расследование и не продвинулось дальше, — киваю, разглядывая фотографии. — Перешли мне их в личной переписке, я все-таки уточню у монтажника, который видел машину.

— Сейчас отправлю. — Она нажимает кнопки.

А я смотрю на нее — и что-то внутри обрывается, сердце то пропускает удары, то бьется намного чаще обычного. Наверное, не стоило пить лишнюю чашку кофе. Это ведь из-за него, а вовсе не из-за каких-то чувств к зеленоглазой помощнице? Со мной давным-давно не бывало ничего подобного.

— Вот и зачем ты в это полезла? А если бы они тебя увидели? — упрекаю Алину, которая и сама заметно волнуется.

— Да что со мной могло случиться днем, в общественном месте?

— Не знаю. Только больше никакой самодеятельности — поняла? Предпримешь что-то без моего ведома — отшлепаю лично.

Она краснеет, отворачивается.

— Герман Назарович, я вам сказать хотела… Прекратите ко мне приставать. Я так больше не могу. Мы друг другу совершенно не подходим, — шепчет она.

— Наши тела говорят совсем другое, — замечаю покультурнее, чтобы не резало слух этой недотроги. Хотя очень хочется напомнить, как она текла от прикосновений моих пальцев, от оральных ласк — уж они ей точно понравились.

Меня в таких вопросах не обманешь.

— Глупости все это, игра гормонов. Не ломайте мне жизнь.

— Как, интересно, я могу тебе ее сломать? — изумленно протягиваю я, но тут же доходит, каким тоном она произнесла последние слова. Она не играет. Говорит то, что действительно думает. А значит, не желает со мной спать. — Как хочешь, котенок. Не буду настаивать. Ты вообще сегодня что-нибудь ела?

— Нет.

— В таком случае можешь устроить себе дополнительный перерыв. А я тем временем выясню, что хотел. И больше не вмешивайся в это гнилое дело. Я тебя в свидетели привлекать тоже не собираюсь, чтобы не подставлять. Это намного опаснее для тебя, чем кажется, замешаны большие деньги…

Вздыхаю, осознав для себя, что пока о сексе с Вишенкой можно забыть. Но когда она немного отойдет и расслабится, я обязательно что-нибудь придумаю. Потому что хочу ее до безумия, как никого на свете не хотел — только ее одну.

— Вы уволите Макарова? — поворачивается она, перед тем как уйти.

— А что, переживаешь за него? — настораживаюсь я.

— Совсем нет. Просто хочу знать, как вести себя дальше.

— Пока не прощупаем все звенья цепочки, трогать его не стоит. Но ты все равно будь начеку и не проговорись.

Алина проводит пальцами вдоль рта, словно закрывает его на замок.

— Молчать я умею. Да и встречаться с ним не собираюсь.

Киваю, уже прикидывая в уме дальнейшие действия.

Буквально через час мне поступает подтверждение — это и впрямь та машина. И я сразу звоню своему знакомому из полиции — Евгению Петровичу. Он и тогда помогал мне, но дальше наших