Книга утраченных сказаний. Том I - Джон Рональд Руэл Толкин

Как мерцают всегда вслед его игре.

Но лишь призраком звука нарушив покой,

Белой гальки я тихо коснулся стопой,

Как прыжок его ног вспыхнул в вихре песка,

Ветерком белых пальцев сверкнула рука.

Так в мгновение ока подпрыгнул он ввысь

В бледном блеске волос, что как крылья неслись;

Свою длинную флейту, что пела в руке,

Перекинул за плечи висеть на шнурке.

И своим узким тельцем, изящней тени,

Он скользнул в тростники, и сомкнулись они,

Лишь серебряным смехом вода отдалась,

И высокую ноту он выдул, смеясь,

И порхнуло в тени платье цвета теней.

О! Изогнуты вверх, клюва птицы длинней,

Загибались носки мягких туфель его,

Он как ветер ночной танцевал над травой.

Он ушел, и долина нага и пуста,

Здесь стою я один, и вокруг темнота.

Но внезапно из сумрака дальних лугов,

Но опять издали, из сырых тростников,

От замшелых полян, от вечерних болот

Льются несколько быстрых трепещущих нот.

Я ручей перепрыгнул, по лугу скорей,

Ибо то Тинфанг Трель был с игрою своей,

И я должен за посвистом флейты спешить

Сквозь траву, через корни и сквозь камыши,

По туманным полям, по ночным тростникам,

Что еще вторят древнего эльфа шагам,

И кивают и шепчут под быстрой стопой;

Вдаль по древним холмам, над дремотной рекой,

Прочь из этих земель, далеко к той стране,

Где эльфийские арфы[прим.6] поют в тишине.

(Перевод А. Дубининой)

Из ранних вариантов:

1. «Был тихим вечер однажды в июне,

На меня звезды столь рано взглянули…»

Ср. с прозаическим текстом, с. 94: «Нолдоли говорят, что когда играет Тинфанг Трель, звезды торопятся вспыхнуть».

2. «над озерной гладью» вместо «над озером фэери».

3. «в эльфийской земле» вставлено в последнюю версию текста вместо «в земле фэери».

4. «Загорались они, засиять торопясь…»

Ср. примечание (2).

5. «Синие звезды ярко сияют,

Пока на флейте Трель им играет».

Ср. с прозаическим текстом, с. 95: «или он заиграет под полной луной, и ярко сверкают синие звезды».

6. «эльфийские арфы» вставлено в последнюю версию текста вместо «арфы фэери».

★

Первая часть Оков Мэлько приобрела совершенно иную форму в позднейших версиях, где во время пребывания валар на острове Алмарэн под светом Двух Светилен (Сильмариллион, с. 35) «семена, посеянные Йаванной, начали быстро прорастать и распускаться, и появилось множество растений, больших и малых: мхи и травы, великие папоротники и деревья с вершинами, венчанными облаками», «пришли звери, что обитали на травянистых равнинах, в реках и озерах, поселились в тенистых лесах». Такова была Весна Арды, но после прихода Мэлькора и возведения Утумно «зелень блекла и гнила, реки забило водорослями и илом, появились болота, вонючие и ядовитые, где множились мухи; леса же стали темны и опасны, и страх поселился в них; звери обратились в чудищ, клыкастых и рогатых, обагрив землю кровью». Затем произошло низвержение Светилен, и «так окончилась Весна Арды» (с. 37). После создания Валинора и появления Двух Древ «Средиземье лежало в сумерках под звездами» (с. 39), и лишь Йаванна и Оромэ из всех валар приходили туда время от времени: «Йаванна бродила в темноте, печалясь, ибо рост и надежды Весны Арды погибли. И она погрузила в сон многое из того, что появилось Весной, дабы оно не старело, но ожидало времени грядущего пробуждения» (с. 47). «Но уже были древнейшие из живых: в морях — огромные водоросли, на суше — высокие тенистые дерева; и в долинах меж укрытых мраком холмов жили темные создания, древние и могучие».

В раннем повествовании, однако, не упоминается о начале роста во времена Светилен (см. с. 69), а первые деревья и травы появляются от заклинаний Йаванны во мраке, последовавшем за падением Светилен. Более того, в последнем предложении говорится о семенах, посеянных в «мирных сумерках», пока Мэлько был скован, и эти семена ожидали «только света… чтобы прорасти». Таким образом, по раннему повествованию, Йаванна сеет во мраке, предвидя, как представляется, рост и цветение в дни солнечного света, в то время как во всех последующих версиях богиня скорее погружает в сон то, что пробудилось под светом Светилен в дни Весны Арды. Ио и в раннем повествовании, и в Сильмариллионе содержится мысль, что Йаванна предвидит, что в конце концов свет придет и в Великие Земли — в Средиземье.

Концепция текучего света, струящегося в воздухе над Землей, также весьма примечательна, и, кажется, первоначально века сумерек к востоку от моря были освещены остатками этого света («Редко теперь выпадал мерцающий дождь, и везде царила темнота, озаряемая лишь слабыми проблесками света», с. 98) и звездами Варды, хотя «боги собрали почти весь свет, что прежде струился в воздухе» (там же).

«Великое неистовство» (с. 100) может мыслиться как предшественник Битвы Стихий в позднейшей мифологии (Сильмариллион, с. 51). Ио если в раннем повествовании деяния Мэлько являются причиной прихода валар, то Битва Стихий, в которой меняется облик Средиземья, следует за появлением валар. В Сильмариллионе валар подвигнуты на штурм Утумно тем обстоятельством, что Оромэ обнаружил недавно пробудившихся эльфов.

По богатству деталей и «примитивности» общей атмосферы рассказ Мэриль-и-Туринкви о пленении Мэлько мало напоминает позднее повествование, которому равно чужды и стиль переговоров в Утумне, и вероломные уловки валар с целью поймать Мэлько в ловушку. Но некоторые детали сохранились: скованная Аулэ цепь Ангайнор (хотя и не из чудесного тилькала с его именем чрезвычайно нехарактерной деривации), борьба Тулкаса и Мэлько, заключение последнего в Мандос «на три века», и мысль о том, что его твердыня не была разрушена до основания. Также выясняется, что мягкий и доверчивый характер Манвэ обозначился рано, а ссылка на то, что Мандос редко говорит, предвосхищает тот факт, что в Сильмариллионе Мандос выносит свои приговоры лишь по слову Манвэ (см. с. 90). Происхождение соловьев из владений Лориэна в Валиноре также уже присутствует.

Наконец, из того, как в этом рассказе описано путешествие валар, видно, что Хисиломэ (сохранившись без дальнейших изменений как квэнийское название Хитлума) является областью, совершенно отличной от позднейшего