Книга утраченных сказаний. Том I - Джон Рональд Руэл Толкин

Хитлума, ибо располагается за Железными Горами. Как сказано в Сильмариллионе, Железные Горы были воздвигнуты Мэлькором «как ограда перед его оплотом Утумно»: «они стояли на границе краев вечного холода, огромной дугой изгибаясь с востока на запад» (с. 118). Но на самом деле «Железные Горы» соответствуют здесь позднейшим «Горам Тени» (Эрэд Вэтрин). В снабженном примечаниями списке имен, прилагаемом к сказанию Падение Гондолина, по поводу названия Дор Ломин говорится следующее:

«Дор Ломин или «Земля Тени» — это область, именуемая эльдар Хисиломэ (что означает «Тенистые Сумерки»)… и так названа она по причине того, что там мало солнечного света из-за Железных Гор, ограничивающих ее с юго — востока».

На небольшой карте, данной на с. 81, линия гор, которую я обозначил буквой «f», скорее всего изображает Железные Горы, а область к северу о них, помеченная «g», — это Хисиломэ.

Рукопись продолжается без перерыва от того места, на котором я закончил текст данной главы. Но здесь завершается часть мифологического повествования (что отмечено коротким вмешательством Эриола), и потому дальнейший рассказ Мэриль-и-Туринкви является материалом следующей главы. Таким образом, я разделил единое повествование на две части.

V

ПРИШЕСТВИЕ ЭЛЬФОВ И ВОЗВЕДЕНИЕ КОРА

[THE COMING OF THE ELVES AND THE MAKING OF KÔR]

Я беру это заглавие с обложки тетради (еще там добавлено «Как эльфы создавали Самоцветы»)), потому что, как я уже отметил, повествование продолжается без нового названия.

Тогда молвил Эриол:

— Прискорбным событием было, мнится мне, освобождение Мэлько, каким бы милосердным и справедливым сие ни казалось, — но как же это произошло?

Мэриль[прим.1] продолжала:

— И вот, настало время, когда третий век заключения Мэлько под чертогами Мандоса близился к завершению. Манвэ восседал на вершине горы, проницая острым взором своим тени за пределами Валинора, и ястребы летали к нему и от него, неся важные вести, Варда же пела песнь, взирая на равнину Валинора. В то время мерцал Сильпион и крыши Валмара чернели и серебрились под его лучами. Радовалась Варда, но внезапно заговорил Манвэ и изрек:

— Узрите! Видны златые отблески под соснами, и в глухих сумерках раздаются шаги. Эльдар явились, о Таниквэтиль!

Тогда немедля воспряла Варда и простерла длани к северу и югу. И распустив свои длинные волосы, запела Варда Песню Валар, и чудный глас ее наполнил Ильвэ.

Затем спустилась она в Валмар, в обитель Аулэ, что мастерил серебряные сосуды для Лориэна. Рядом с Аулэ стояла чаша с сиянием Тэлимпэ[прим.2], которое искусно применял он в своей работе. Но когда остановилась пред ним Варда и молвила «Эльдар явились!», Аулэ, отбросив свой молот, воскликнул «Наконец-то Илуватар ниспослал их!», и удар молота по слиткам серебра, что лежали на полу, волшебным образом породил серебряные искры, которые сквозь окна вспорхнули на небеса. Узрев сие, Варда зачерпнула из чаши сияния и, смешав его с расплавленным серебром, дабы придать крепости, вознеслась в небо на своих быстрых крылах и с великой щедростью засветила на тверди частые звезды, и оттого сделались небеса дивны и великолепны, а краса их удвоилась. А те звезды, что затеплила Варда, наделены усыпляющей силой, ибо серебро для них взято из сокровищ Лориэна, а сияние их долгое время пребывало в Тэ-лимпэ, что в саду его.

Иные говорят, что тогда же, в ознаменование пришествия эльдар, зажгла Варда и Семь Звезд, и что она обронила Морв иньон, пылающий над западным краем мира, когда с великой поспешностью возвращалась в Валинор. Хотя сие поистине есть подлинное начало Морвиньона и красы его, Семь Звезд — не творение Варды, а искры кузницы Аулэ, чей блеск в древних небесах принудил Варду попытаться превзойти их; однако сего она не достигла.

Но вот, покуда вершит Варда свои великие труды, Оромэ, шпоря коня, мчится по равнине и, натянув поводья, восклицает столь громко, что весь Валмар слышит его:

— Тулиэльто! Тулиэльто! Они явились! Они явились!

А после того, остановившись меж Двух Древ, трубит он в рог, и врата Валмара отворяются, а вали стекаются на равнину, дивясь, о каком же чуде он принес известие. Тогда рек Оромэ:

— Узнайте же: леса мира и в особенности — Палисора, что лежит в сердце Великих Земель и где шепчутся без устали сосны, полнятся странными звуками. Туда я отправился, и вот, словно пробудился под юными звездами некий народ. Среди дальних дерев что — то двигалось и раздавались слова, тут и там слышался шум шагов. Тогда помыслил я — что же такое создано в тайне матерью моей Палуриэн? И отправился я к ней и вопросил, она же ответствовала: «То не мой труд, рука величайшего содеяла сие. Наконец Илуватар пробудил детей своих — скачи же домой, в Валинор, и оповести богов, что поистине явились эльдар!»

Тогда возгласил весь народ Валино ра:

— И-Эльдар тулиэр! Эльдар явились!

До того часа не ведали боги, чего не доставало их радости, чего ожидали они столь жадно для полноты своего счастья — но ныне знали боги, что пуста была земля и исполнена тоски, пока не появились у нее дети.

И вновь собран совет, и Манвэ восседает пред богами меж Двух Древ, что ныне дарят свет уже четыре века. Все вали пришли туда, с великой поспешностью прибыл из Внешних Морей даже Улмо Вайлимо, чей лик сияет возбуждением и радостью.

В тот день Манвэ освободил Мэлько от Ангайно, не дожидаясь, покуда исполнится время его приговора, однако кандалы и наручники из тилькала с Мэлько не сняли, и он носил их на запястьях и лодыжках. Великая радость ослепила даже предвидение и мудрость богов. Последней, торопясь из Палисора, явилась Палуриэн Йаванна, валар повели речи об эльдар, а Мэлько сел у ног Тулкаса и притворно улыбался, изображая скромность и ликование. Наконец решили боги позвать в Валинор иных из пробудившихся эльдар, дабы говорили те с Манвэ и его народом и поведали о своем пришествии и о желаниях, кои мир вселил в них.

Тогда Норнорэ, чьи ноги, когда он бежит, мелькают так, что их нельзя разглядеть, спешит из Валинора со словами Манвэ и без остановки стремится он по земле и морю к Палисору. Там находит он глубокий дол меж заросших соснами склонов, где у ног прости раются воды широкого озера, а над головой — сумерки, изузоренные звездами Варды. Там услышал Оромэ звуки пробуждения эльдар, и в песнях это место зовется Койвиэ-нэни,