Обратный билет не нужен - Энди Кроквилл

богат. Теперь я понимаю, откуда у Ника появились деньги на учёбу – картина, которую миссис Роллинг отдала посланцу от будто бы миссис Гордимер, недавно была выставлена на аукционе и продана за баснословные деньги. Когда я поинтересовался, откуда на аукционе появилось изображение Люсиль Олдридж, мне показали расписку от секретаря сэра Олдриджа. Сама миссис Роллинг вряд ли решилась бы выставлять имущество хозяина на распродажу. Миссис Гордимер тоже не стала бы продавать кому бы то ни было портрет своей дочери. Значит, картину забрали негласно, с помощью хитрости, а не путём принуждения или шантажа. Забрал кто-то, имеющий родственные связи с Гордимерами, а то и с Норделлами…

– О каких родственных связях с Норделлами вы говорите? Среди нас может оказаться сестра Ника, его дядя или свояк?..

– А вот мы сейчас и узнаем, миссис Роллинг. – Алекс обвёл компанию взглядом, под которым никто не шелохнулся, и подошёл к двери в столовую. – Дело в том, что Ник согласился помочь следствию и указать на своего сообщника. Ник Норделл здесь, и я прошу уважаемую полицию представить его нам.

В столовую впустили молодого человека. Одет он был в приличный, но слегка помятый костюм. С учётом последних событий его вид вполне соответствовал ситуации. На лице его блуждала застенчивая улыбка, но глаза выражали грусть. Он всё время трогал свою голову, как будто она у него болела: то тёр лоб, то приглаживал волосы. Но увидев наполненную людьми большую комнату, он постарался унять волнение, одёрнул пиджак и начал вглядываться в лица, обходя столовую по периметру.

Все разглядывали вошедшего с любопытством, кроме одного человека.

Кухарка миссис Векстер явно почувствовала себя не в своей тарелке, заёрзала, поглядела строго на Алекса, а потом на инспектора и, наконец, не удержалась от возмущённого возгласа:

– Что здесь происходит? Это что за цирк? Кто это? Это не он. Где Ник?

– Дело в том, миссис Векстер, она же миссис Норделл, мы сейчас не можем показать вам вашего сына.

– Где он? Что с ним?

– Вчера, спасая Патти, Ник бросился за ней с моста…

– Спасая кого? Эту проститутку?

– Спасая свою любимую девушку… Я должен принести вам свои соболезнования. Несколько часов назад полицейские с водолазами обнаружили тело погибшего Ника и извлекли его из воды. Прыжок с моста окончился для него крайне неудачно: он ударился головой о металлическую балку.

– О, мой мальчик! – миссис Векстер закрыла лицо руками, но неудержимые слёзы продолжали течь сквозь пальцы. – Только он имел право продолжить дело своего отца. Только он! А все остальные – никто, просто чужие! Он так настрадался в своей жизни. Я не смогла заработать ему столько, сколько необходимо для счастливого будущего. Я только мать. А это дело отца – его отца! Но он ничего для него не сделал! Дайте же мне уйти. Я вас всех ненавижу!

Алекс прервал сцену, попросив полицейских переговорить с миссис Векстер в другом месте и оказать ей необходимую помощь. Он предложил всем остальным собраться ещё раз вечером, когда закончится допрос. Также Алекс не забыл поблагодарить Ральфа, сыгравшего роль Ника почти безукоризненно.

***

Всё это время сэр Олдридж находился наверху, у себя в спальне, как будто ожидая оглашения приговора. Он лежал с закрытыми глазами, но сон к нему не приходил. Он вспомнил, как разъедаемый смертельным недугом и прикованный к постели отец рассказал ему, своему старшему сыну, о том, с чего началось создание отцовской империи.

Отец Олдриджа во время Первой мировой войны в составе экспедиционного корпуса сражался с врагом на территории Франции. Он ушел на войну уже сложившимся человеком, у него на содержании было три сына, два из которых родились прямо перед войной. Только старший сын ещё как-то помогал ему, принося деньги в семью за работу разносчиком. Кроме того, жена была беременна четвёртым ребёнком. Постоянно испытывавший нужду в средствах к существованию многодетный отец рассчитывал сделать военную карьеру или хотя бы заработать солидную военную пенсию. Отец вспоминал о тех временах, делая длинные паузы, во время которых захлёбывался надсадным кашлем:

«Мы высадились в Гавре в пятницу. Знаешь, где это? Вот и представь: город переполнен нашими. Ликование такое, как будто по меньшей мере взяли Берлин. Встретил Сэма Коулмана. Мы с ним вместе загорали до этого в учебном лагере на северо-восточном побережье Британии. Ощущение праздника не покидает нас до следующей среды. Мы верили, что победа близка. Врагу никуда от нас не деться. Мы заперли все порты. Всё побережье в наших руках! (Пауза.) Девушки забросали нас цветами. Француженки вообще очень милы. Мы должны были передислоцироваться южнее, в Пикардию. Ждали только приказа. Внезапно нас начали бомбить. Патруль, в котором был и я, попал под одну из таких бомб – взрывная волна отшвырнула меня на несколько метров, но на удивление оставила практически невредимым. Стены домов рушились и погребали под собой наших солдат. Я укрылся в катакомбах. Там, на одном из поворотов, я столкнулся с французским солдатом, по всей видимости потерявшим дорогу. Его звали Жан Грено. Он сидел на полу, и я ему сказал: «Эй, мсье, камрад, очнитесь!» Он попросил воды. Я ему: «Там, наверху, вода, там нас ждут. Вставайте». Я его поднимаю, он стонет. Оказывается, он ещё вдобавок и серьёзно ранен. «Сейчас день?» – он говорит. (Пауза.) Я ему: «Ночь, а потом снова будет день. Идём, вот туда, там скоро появится свет». «Иди, – говорит он. – Я не дойду, у меня голова кружится». Я остался с ним до раннего утра. Положил его на камни, он успокоился, но к утру ему стало хуже. Говорит: «У меня тут документы, адрес, найди моих родителей, передай им…». И потерял сознание. Я нагнулся над ним, он уже не дышал. Я ещё подождал какое-то время, а потом обыскал его, забрал все бумаги и хотел завалить тело камнями, но тут с той стороны, где уже виднелся свет, появился Сэм Коулман. Встретив меня с камнем в руках над телом солдата, облачённого в форму французской армии, он странно посмотрел на меня и поспешно скрылся. Через полгода я демобилизовался по ранению и, прежде чем покинуть израненную французскую землю, решил навестить родителей Жана Грено и передать им письма и документы. (Пауза.) Они были очень растроганы моим появлением: «То, что вы рассказали о нашем сыне, дало нам возможность пережить ещё одну встречу с ним. Спасибо вам за то, что вы были с ним до конца. У нас не хватает слов, чтобы выразить вам нашу признательность. Вы его товарищ, вы делились