Эдуард Лимонов - Андрей Балканский

этом сообщили градоначальнице, та сказала главе горизбиркома Александру Гнетову: «Действуйте строго по закону». Впрочем, зная цену всем этим подписям на российских выборах, сделаем вывод, что в любом случае это было политическое, а не правовое решение.

Накануне марша в город прибыли три лидера коалиции. Те способы, которые они выбрали для перемещения в пространстве, прекрасно характеризуют политический стиль всех троих. Лимонов высказывал идею поехать вместе с журналистами в плацкартном вагоне, чтобы быть ближе к народу. В итоге он там и поехал, Каспаров тоже сел на этот поезд, но, попозировав перед камерами, ушел спать в вагон СВ, ну а Михал Михалыч полетел на самолете.

Вечером мы — его организаторы — и прибывшие из Москвы лидеры собрались в квартире Каспарова на Петроградской стороне, в новом доме неподалеку от станции метро «Чкаловская». За ужином, потягивая хорошее французское вино, Касьянов попросил принести ему карту и стал рассуждать о том, как лучше прорывать кордоны ОМОНа на Невском проспекте.

Я не мог не поинтересоваться у Михал Михалыча, как ему это занятие и есть ли разница с работой в правительстве.

«Точно то же самое. Процесс планирования очень похож», — был ответ.

Встреча перед началом марша была назначена в офисе «Яблока» на улице Маяковского, откуда мы должны были двигаться к БКЗ «Октябрьский». Это была ошибка — прямо рядом с офисом собравшихся атаковал ОМОН. Первым делом был задержан Лимонов. Мне удалось уйти и добраться до БКЗ, где под мантры офицера милиции, монотонно требовавшего в мегафон разойтись, уже стояла и волновалась протестная толпа. Взявшись за руки с какими-то пенсионерами, мы отодвинули ограду, продавили милицейское оцепление и вышли на Литовский проспект.

Здесь Михал Михалыч, окруженный толпой, дал интервью журналистам и… отбыл на «мерседесе» в аэропорт. Этим и окончилось все планирование.

Ну а мы среди все увеличивающейся толпы народа, в общей сложности не менее семи тысяч человек, двинулись по Невскому проспекту. В Смольном, вероятно, не были готовы к такому развитию событий, и все милицейские кордоны были довольно хилыми. С ходу толпа с нацболами в авангарде легко прорывала их. Царили революционное весеннее настроение и атмосфера праздника.

Только возле Думской улицы дорогу нам преградили уже полноценный кордон из самосвалов и тяжелых автомобилей и омоновцы со щитами. Начался импровизированный митинг с балкона бывшей городской думы. Все это время над толпой что-то летало. Приглядевшись, я увидел, что это были каски, дубинки и прочие причиндалы омоновцев. Когда они вклинивались в толпу, их окружали пенсионеры и начинали бить и отнимать оружие…

Выступил Каспаров, заявивший, что до победы нам остался год. Я призвал идти освобождать Лимонова и других товарищей к отделу милиции. Ну а Гуляев забрался на карниз и вещал оттуда, пока его не стащили милиционеры. Брали его исключительно театрально. ОМОН свиньей вклинился в толпу, добежал до думы, стащил Сергея за ноги с поребрика, уронив о перила, и потащил обратно, изрядно побив и помяв. После этого они начали рассекать собравшуюся толпу, и люди стали постепенно расходиться.

Чувство эйфории переполняло нас. «Этот город наш», — говорил я кинорежиссеру Алене Полуниной, которая впоследствии сняла о событиях 2007–2008 годов фильм под названием «Революция, которой не было». Лента получилась несколько мрачноватая, в Достоевском пессимистическом духе. Но это больше касается последующих событий, а не того яркого дня.

Губернатор Матвиенко возложила вину за произошедшее на «два вагона экстремистов, приехавших из Москвы», что выглядело глупо, учитывая многочисленные фото и видео толпы в пять — семь тысяч человек, идущей по Невскому.

«Многие наблюдатели никак не могут разгадать логику действий Кремля и Смольного, — было сказано в нашей совместной статье с Белковским по горячим следам после марша. — Разве Марш несогласных был столь опасен? Разве 7 тысяч граждан могли одним маршем поменять власть в одном отдельно взятом северном городе? Зачем же было свозить со всего Северо-Запада безразмерные толпы ОМОНа и перекрывать бронированными джипами мыслимые и немыслимые дороги?!

Разгадка очень проста. Власть боится, потому что совсем не понимает мотивации протестующих.

С точки зрения президента Путина, губернатора Матвиенко, спикера Тюльпанова и прочих таких же профессионалов, вполне дозревших до уровня завклубом железнодорожников города Шепетовки, “человек разумный” — это разновидность домашнего скота (именуемого также в частных беседах “быдлом”), для которой реальны только кредит на приобретение холодильника и нелиняющий Петросян. И на улицы такой преобычнейший человек выходит за двести-триста рублей, а то и за бутылку нетеплого пива в базарный день. Выходит, чтобы отработать подачку и поглазеть на себе подобных. Но никогда — чтобы защитить какие-то там права, о которых двуногая скотина ни малейшего представления не имеет. Ну а “правда”, “Родина”, “совесть”, “гражданское достоинство” — это все древности почечнокаменного века, ради которых никто потребительную задницу от прокуренного дивана не оторвет.

Не случайно и киевский Майдан-2004, и питерский Марш-2007 шепетовские правители немедленно объявили заказными и коммерческими. Потому что если человек просто так идет биться, рисковать здоровьем и благополучием ради своей свободы — то вся фундаментальная жизненная теория матвиенок сразу никуда не годится. И если бывает народный гражданин главней Петросяна, то какой же Путин тогда президент?»

Стоит отметить, что на марше не было флагов США (лишь один пытались развернуть провокаторы) и почти не было флагов ЕС (единственный принес с собой ктото из приятелей Коцюбинского), как не было и лозунгов за «евроинтеграцию». То есть разница с майданом все же была, и весьма ощутимая.

Автор до сих пор считает, что тот марш был главной протестной акцией за все путинские времена. И хотя позже на Болотную и Сахарова людей выходило намного больше, по своей яростной энергетике, силе и мощи он превосходил все белоленточные выступления, в том числе и 6 мая 2012 года.

Следующие марши несогласных прошли дублем 14 апреля в Москве и 15-го в Питере. В столице ОМОН довольно жестоко разогнал демонстрантов на Бульварном кольце. Едва не пострадала при этом еще и недавно родившая Катя Волкова, самовольно пришедшая на акцию и заявившая пытавшемуся остановить ее Эдуарду: «Я хочу сама во всем разобраться».

Особенно любопытно выглядела попытка задержания Касьянова, которого от наскоков ОМОНа защищали охранники из ФСО, пожизненно приставленные к бывшему премьер-министру. И они-таки победили в этой схватке, защитив своего шефа!

В Петербурге был разрешен только митинг на Пионерской площади, хотя мы все равно намеревались пройтись по улицам Северной столицы. Из лидеров в Питер добрался один Лимонов. По окончании митинга он отправился на квартиру к нацболу Олегу Юшкову, жившему неподалеку, которую по понятной лишь им одним