MARVEL: Небесный Кузнец - Expero

— Лорд Ликкус, цель найдена!

Дверь кабинета распахнулась без стука. Когда Ликкус был на охоте, все эфемерные ритуалы отбрасывались в пользу скорости.

— Более того… мальчишка на Боулинг-Грин. Катается по району на своей «Хонде», абсолютно не скрываясь.

Ликкус замер. Даже его удивленный подчиненный не мог сравниться с тем изумлением, что на миг отразилось на лице вампира. Какого черта? Этот мелкий воришка их ни во что не ставит? Он что, издевается? Удивление сменилось холодной злостью, а за ней пришло первобытное желание разорвать этого ублюдка своими собственными руками. Украсть священный цветок, а теперь бросать им открытый вызов?!

— Собираемся, — пророкотал Ликкус, поднимаясь с кресла. Его глаза горели потусторонним огнем. — Я еду с вами. Лично.

Сборы не заняли много времени. Ночь была их временем. Спустя десять минут несколько черных седанов без номеров уже неслись по улицам финансового района. Ликкус сидел на заднем сиденье, получая доклады по рации. Каждое сообщение лишь усиливало его предвкушение. И вот, наконец: мальчишку загнали в тупик, выезды перекрыты. Он в ловушке. Кровожадная ухмылка тронула губы Ликкуса.

Но где-то на подкорке сознания, отточенное веками интриг чутье шептало, что все это… слишком просто.

— Ждите моего сигнала. Я лично познакомлюсь с этим выродком, — отдал он команду, когда его машина остановилась в начале переулка.

Почему интуиция кричала об опасности? Он отбросил эти мысли. Лишние рефлексии. Он вышел из машины.

Переулок был залит светом фар его людей. В центре, словно затравленный зверек, стояла старая, дешевая «Хонда». Ликкус шел неторопливо, смакуя момент триумфа. Двое верных телохранителей следовали за ним. Он вглядывался в лицо ублюдка через лобовое стекло. Мальчишка отводил взгляд, не решаясь посмотреть ему в глаза. Но… в нем не было страха. Не было паники. А сейчас… сейчас он вообще… улыбнулся.

Это ловушка!

Мысль обожгла разум Ликкуса за долю секунды до того, как задняя дверь «Хонды» плавно открылась.

Из машины не просто вышел человек. Сама тьма внутри салона, казалось, сгустилась, обрела форму и шагнула наружу. Фигура, которой пугали новообращенных вампиров. Имя, которое было синонимом слова «геноцид» в их сообществе. Человек в полном боевом облачении: облегающая пластинчатая броня, длинное кожаное пальто, развевающееся на ночном ветру. И катана на левом бедре. Та самая катана, что внушала вампирам больше ужаса, чем любой святой артефакт. Меч, который, по слухам, уничтожал любую нечисть одним касанием.

В этот момент Ликкус понял все. Улыбку мальчишки. Его показную храбрость. Простоту, с которой их заманили сюда. Они были не охотниками. Они были приманкой.

И Дневной Бродяга пришел на их зов.

Тишина в переулке была густой и тяжелой. Ее нарушал лишь тихий гул двигателей черных седанов, оцепивших старую «Хонду».

— Так, Хаскиэль, значит, — лениво протянул Блэйд, нарушая молчание. Он расслабленно облокотился на крышу машины, словно был не в окружении смертоносных хищников, а на пикнике с друзьями. — Эй, а чего это вы так побледнели при виде меня? А, ой… вы же и так бледные!

Он хрипло рассмеялся. Этот смех, лишенный веселья, эхом отразился от стен, заставляя вампиров нервно переступать с ноги на ногу.

— Блэйд… — прошипел Ликкус, с трудом сдерживая ярость. Страх боролся в нем с оскорбленной гордостью. Он мгновенно перестраивал план. Ни о каком вреде мальчишке больше не могло быть и речи. Теперь задача — уйти отсюда живым и сохранить лицо. — Ты знаешь наш клан. Ты знаешь, как мы ведем дела. Мы чтим порядок.

— Одно дело знать, другое — видеть, как вы всей стаей охотитесь на моего другана, — Блэйд ткнул большим пальцем в сторону машины. — Он, знаете ли, обычный малый. Не такой крепкий, как я. И сдачи дать не может. Что ж вы слабых и немощных-то обижаете, а? Не по-аристократически как-то.

— Он вор! — в голосе Ликкуса зазвенел металл. — Он похитил то, что принадлежит нашему клану по праву крови! То, о чем простой смертный даже знать не может! Так что твои слова о том, что он «обычный малый» — фальшивка!

— Чтобы что-то украсть, нужно знать, что оно кому-то принадлежит! — в их беседу вмешался сам «обычный малый». Он вышел из машины и встал рядом с Блэйдом, чувствуя себя на удивление спокойно под его защитой. — На вашей Призрачной Орхидее не было вывески «Собственность клана Хаскиэль. За срыв — смерть!».

— Незнание не освобождает от ответственности! — прорычал Ликкус.

— Короче, оба заткнулись и слушаем меня! — рявкнул Блэйд, и его голос мгновенно оборвал спор. Расслабленность исчезла, уступив место ледяной угрозе. — Расклад простой. Либо я сейчас вырезаю тут всех вас, бледнолицые, и отправляю к праотцам. Либо вы клянетесь, что оставляете моего дружбана в покое. Навсегда. Забываете о его существовании.

— А как же возмещение ущерба? — Ликкус не мог упасть в грязь лицом. Даже перед Блэйдом нужно было поддерживать достоинство клана.

— Твоя жизнь — лучшее возмещение, — отрезал Блэйд.

На улице снова воцарилась тишина. Блэйд, словно из ниоткуда, извлек серебряный кунай и начал расслабленно подбрасывать его в руке. Свист рассекаемого лезвием воздуха действовал на нервы вампиров лучше любой пытки.

— Если ты убьешь нас… Патриарх не оставит это просто так! — предпринял последнюю попытку Ликкус.

— Пфф, я уже танцевал со стариком Александром. С тех пор я сильно подрос в навыках, — Блэйд хищно улыбнулся, демонстрируя клыки дампира. — Так что я готов к новой встрече.

— Другие кланы этого не потерпят!

— А ты думаешь, я зачем в Америку прилетел? Отдохнуть? Для меня будет лучшим вариантом, если все ублюдки сами ко мне на огонек заглянут. Сэкономит мне время на поиски, — он снова усмехнулся.

Ликкусу было не до смеха. Он в ловушке. Блэйд был прав. Либо унижение и жизнь, либо смерть и бесчестье. Будучи молодым по меркам чистокровных, он был слишком слаб, чтобы противостоять этой машине смерти.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Я согласен. Оставим мальчишку в покое. Клянусь именем клана Хаскиэль…

— Эй, эй, стой! — прервал его Блэйд, перестав играть с кунаем. — Никаких пустых слов. На крови.

Блядь! Мысленно выругался Ликкус. Клятва на Крови. Древний, нерушимый ритуал. Она не просто свяжет его волю, она истощит его, сделает уязвимым на недели. А нарушение клятвы приведет к деградации его крови, к потере чистоты и падению в иерархии клана. Это было хуже смерти. Но выбирать не приходилось.

Он вытянул руку вперед и, сосредоточившись, произнес слова, которые отдавались болью в каждой клетке его тела:

— Я, Ликкус Хаскиэль, чистокровный вампир во втором поколении, клянусь своей кровью, что оставлю человека, известного как Джон Томпсон, и его окружение в покое. Клянусь своей кровью,