Антология традиционной вьетнамской мысли - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

А вот осеннею порой

Лист на деревьях золотой.

36. Монах:

А как же быть тогда, скажи,

С мгновенным выбором пути?

Наставник:

С Востока на Запад идет колея,

По ней караваны бредут неспеша.

Бредут караваны, поклажу таща,

И пыль поднимают с утра до темна.

37. Монах:

Иллюзия в том, что есть я и не-я,

Так что, эту пропасть засыпать нельзя?

Наставник:

Коль кроны сосен, знаем мы,

И те друг другу не равны,

Так стоит ли нам горевать,

Что иней снегу не под стать?

38. Монах:

Ну, хорошо. А как тогда

Наставнику учить меня?

Наставник [Виен Тиеу]:

К Вам вдохновенье снизойдет

Вы посох в руки и вперед.

Глядь — уж в заоблачную высь

Вы с вдохновеньем понеслись.

Но вот хандра Вас посетит

У Вас угрюмый, мрачный вид.

Тогда, чего уж тут скрывать,

На кане будете лежать.

39. Монах:

Но ведь наставники могли

Ученье сквозь века нести.

Так вот, хочу я Вас спросить,

Ну как могло такое быть?

Наставник:

Пришла голодная пора

Мы пищу ищем для себя,

А если холод на дворе

Халат с подстежкой нужен мне.

40. Монах:

Коль каждому из нас дано

Лишь временное бытие,

То как, хочу я Вас спросить,

Со связью поколений быть?

Наставник:

Днем в небе Ворон Золотой

А ночью — Яшмовый Косой

Своим движеньем нам дадут

То, что нас свяжет крепче пут.

41. Монах:

Выходит, как тут ни крути,

А всем нам вместе по пути?

Наставник [Виен Тиеу]:

Пойми, ты в этом мире гость,

Что есть — прими, надежды — брось! {10а, с. 11б-15б}

Дао Хань

Прослышав, что наставник Чи Хюен, по фамилии Киеу, наставляет учеников в Тхайбине, Дао Хань собственной персоной явился к нему на прием, во время которого, как бы между прочим спросил об истинных помыслах человеческого сердца, изложив свой вопрос в форме гатхи:

Мирской хаос и суета

От века мне слепят глаза,

И я не знаю те края,

Где сердце праведно всегда.

Надеюсь, может быть сейчас

Вы пелену сорвете с глаз,

Откроете мне мир иной,

Где обретет душа покой?

Наставник Чи Хюен в ответ продекламировал:

Таинственный голос, что в яшме сокрыт,

Чудесной мелодией в мире звучит.

А видимый мир, что нас всех окружил,

Прозрения сердца в тебе разбудил.

В границах забот повседневного дня

Дорога к прозренью для всех пролегла,

Но если решился к прозренью идти,

То множество лет проведешь ты в пути.

Наставник [Дао Хань] внимательно выслушал сказанное, но так и не смог избавиться от одолевавших его сомнений. Вот почему, зайдя в монастырь Фапван, где проповедовал наставник Шунг Фам, он дождался окончания занятия и обратился к нему с таким вопросом:

— Скажите, наставник, что же это такое — истинные помыслы человеческого сердца?

— Вот те на! — промолвил Шунг Фам. — Разве твой вопрос не является истинным помыслом человеческого сердца?

Тут-то на наставника снизошло озарение и он поспешил спросил»:

— А можно ли сохранять и совершенствовать это состояние человеческого сердца?

— Когда голоден, — ответил наставник, — ешь, а коли жаждешь, — пей!

Услышав такое, наставник церемонно поклонился, попрощался и ушел [...]

Как-то раз некий монах спросил наставника [Дао Ханя]:

— Идет человек или стоит, сидит или лежит — все это состояния тхиена. Мне же хотелось бы узнать, в каких состояниях проявляется сердечная печать Будды?

Вот какой гатхой наставшие вразумил монаха:

Что данность? — Скверна, пыль и прах!

А что мираж? — Пустая блажь!

Но данность миража, как на воде луна,

Ни данность целиком и ни мираж сполна!

Помолчав, наставник [Дао Хань] добавил:

Как солнце и месяц над горной грядой,

Так счастье и горе идут чередой.

Богач же, купив молодого коня,

Сам ходит пешком, бережет скакуна {10а, с. 54б-55а}.

Как-то один из его учеников спросил [Тян Кхонга]:

— Наставник, что это такое — сокровенное учение Будды?

— Сначала прозрей, потом узнаешь, что это такое! — последовал ответ.

Услышав этот ответ, монахи-послушники заволновались и кто-то из них спросил:

— Как же усвоить нам то, что Вы только что сказали, если мы, Ваши ученики, еще не овладели даже тем, что было изложено Вами прежде?

В ответ наставник продекламировал:

Когда к небожителям в грот ты войдешь,

Пилюлю бессмертия там обретешь!

Тогда другой монах спросил:

— Что такое пилюля бессмертия — хоан-дан?

В ответ последовало:

От века на свете лишь глупость жила

И ныне прозренье — случайность одна!

— А что такое прозрение? — спросил третий монах.

И услышали монахи в ответ:

Прозренье пронзает всю груду миров,

Ему открывается: все в них — одно.

Тогда четвертый монах сказал:

— Да! Стройного рассуждения здесь нет. Однако во всем, что Вами было сказано, ощущается нечто сквозное, соединяющее. Не могли бы Вы назвать его?

На это наставник [Тян Кхонг] сказал так:

Уж сколько лет вулкана жар без устали горит,

А между тем на склонах гор цепь облаков висит.

Выслушав ответ наставника, монахи зашумели и пятый монах задал такой вопрос:

— Что будет, когда мы умрем и тела наши разложатся?

Услышали монахи в ответ:

Не то весна, что лишь придет и сразу убежит,

А то, что сбросив пышный цвет, бутоны