История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки

знал. Был гулям маленький по имени дра-тегин, участник в таких делах — он передавал сообщения деду бабке. Рассказывали, что этот Кара-тегин [потом] стал первым гуля-юм у эмира, что в Герате он получил должность накиба, а позднее делался у эмира Мас'уда хаджибом. Яства доставляли в поле нежданно. Устраивал [эмир Мас'уд] и большие приемы, приглашал Хасана, сына эмира Феригуна, правителя Гузганана и прочих, кто был ему ровесник, а после трапезы дарил их чем-либо.

Бай-тегин Заминдаверский, правитель края, сам был первым гуля-юм у эмира Махмуда, и эмир /113/ Махмуд обходился с ним уважительно. А у него была жена, деловитая, набожная. В ту пору, когда эмир Лас'уд взошел на престол царства после отца, он весьма хорошо обращался с этой женщиной из уважения за прошлые заслуги, так что она была для него как бы равной родительнице. Несколько раз здесь, в Газне, на собрании у эмира Мас'уда — я тоже там присутствовал — эта женщина повествовала о делах [минувших] времен и царственном образе жизни эмира [Махмуда], и эмиру [Мас'уду] это очень приходитесь по душе, и он много расспрашивал о местностях, о селениях, о яствах. Сей Бай-тегин Заминдаверский в то время, когда эмир Махмуд захватил Систан и Халаф[315] пал, привез с собой сто тридцать павлинов, самцов и самок. Говорят, павлины в Заминдавере и в наших домах развелись от них. Чаще всего они выводили цыплят на куполах, эмир их очень любил и лазал за ними по крышам. И в нашем доме на куполе в двух-трех местах они снесли яйца и вывели цыплят.

Однажды эмир Мас'уд с крыши окликнул бабку, чтобы подошла, и когда она приблизилась, он рассказал: «Во сне я видел, будто был в стране Гур, и так же, как и в наших местах, там тоже был и замок и много павлинов и петухов. Я ловил их и совал за пазуху, а они у меня под кафтаном бились и трепыхались. Ты всякое знаешь, растолкуй, что это значит?» Старушка ответила: «Если захочет Аллах, эмир эмиров завоюет Гур и гурцы покорятся». Он сказал: «Я ведь царства отца не получил, как же я их повоюю?», — а старушка в ответ: «Когда вырастешь, если будет на то воля Аллаха, велик он и всемогущ, это сбудется. Ведь я помню султана, отца твоего, он бывал здесь в дни юности и эта область принадлежала ему. А теперь он забрал большую часть мира да еще захватывает. Будь и ты таким, как отец». — «Дай бог», — промолвил эмир. В конце концов случилось именно так, как он видел во сне: область Гур ему покорилась. Много славных подвигов он совершил в Гуре, как будет упомянуто в сей макаме.

В месяцах лета четыреста двадцать первого[316], когда довелось мне, а я Абдалгаффар, вступить в службу государю, да будет им доволен Аллах, он повелел мне принести с собой из тех павлинов несколько самцов и самок; было доставлено шесть пар. Он приказал устроить их в саду, и они несли яйца и выводили цыплят; в Герате от них осталось потомство.

Гурские князья явились к эмиру на поклон, кто по доброй воле, кто из страха, ибо он совершил великие /114/ подвиги, так что они его боялись и притаили дыхание. Ни в какие времена не сказывали и в книгах не читали, чтобы гурцы оказали этакую покорность и послушание какому-нибудь государю, как [оказали] ему.

В лето четыреста пятое[317] эмир Махмуд из Буста вторгся в Хуванин[318], область Гура, смежную с Заминдавером. Там жили неверные[319], самые нечистые и самые сильные, и теснин и крепких замков там было множество. Эмира Мас'уда он взял с собой, и Мас'уд при отце совершил большие дела и подвиги и сражался, сидя верхом на коне. Когда отряд гурцев укрылся в замке, их предводитель поднялся на одну из башен замка, очень насмехался и оскорблял мусульман. [Эмир Мас'уд] попал стрелой ему в горло, убил, и тот свалился с башни. Товарищи его упали духом и сдали замок, а причиной всему был лишь один молодецкий выстрел. Окончив бой, эмир Махмуд возвратился в шатер и усадил львенка за трапезу, оказал много ласки и повелел добавить ему еще разного богатства. По этим и подобным им подвигам, совершенным Мас'удом в юности, когда он был наследником престола, [эмир Махмуд] видел и понимал, что когда он покинет сию прелестную обитель, то никто, кроме Мас'уда, не сумеет поддержать этот великий царский род, да здравствует он навсегда! И вот, бесспорное доказательство теперь явно: уже двадцать девять лет, как эмир Махмуд, да будет им доволен Аллах, скончался, а, не взирая на многие неблагоприятные обстоятельства, что сложились [за это время], таких законов и достохвальных установлений, какие есть в этой великой державе, нет нигде и не указывают на них ни в странах ислама, ни [в странах] неверия. Да здравствует великий царственный род, пусть главы его будут победоносны, а враги да потерпят поражение! Да здравствует преславный султан Фаррухзад, сын сего великого государя, счастливый и могущественный, и да насладится он царством и молодостью, ради Мухаммеда и семейства его!

В лето четыреста одиннадцатое[320] эмир отправился в Герат и в этом же году вознамерился пойти на Гур. В субботу, десятого числа месяца джумада-л-ула[321], он выступил из Герата с многочисленной конницей и пехотой, с пятью самыми легкими слонами. Первой /115/ стоянкой было [селение] Башан[322], второй — Хайсар[323], третьей — Бурьян[324]. Здесь он пробыл два дня, покуда не подоспела вся рать. Затем он пошел в Пар[325], где пробыл два дня, а оттуда отправился в Чишт[326], оттуда в Баг-и Везир Бирун, а это первый рабат на границе Гура. Когда гурцам об этом стало известно, они вошли в неприступные крепости, которые у них были, и стали готовиться к войне. Эмир, да будет им доволен Аллах, еще до того, как выступить в поход, склонил на свою сторону Бу-л-Хасана, одного из самых замечательных гурских предводителей, склонил его к послушанию и порешил с ним на том, что когда победоносное войско с нашим знаменем дойдет до этого рабата, то и тебе, мол, Бу-л-Хасан надобно туда прибыть со снаряженным войском. Бу-л-Хасан явился в этот же день с большим вооруженным отрядом, так что говорили, будто было три тысячи человек конных и пеших. Он предстал [пред лицо