Лось 3 - Алексей Анатольевич Федорочев

на площади и сегодняшний бокал шампанского в честь события не в счет — всё моментально сгорело в адреналиновом огне. Да и не те это были дозы, чтобы хоть как-то повлиять на почти двухсотискровика. Показатели генерала, вероятно, были в том же диапазоне, раз у Светы хватало дара вытянуть девятку, но он хлестал спиртное как не в себя. Причем, когда он ко мне приближался, от него всё ощутимее несло жаждой.

Внешне пока это не сказывалось, но я, внимательно за ним наблюдавший, видел, что первые признаки не за горами. И еще мне не нравилась всё усиливающаяся от него волна самолюбования. Так и до «ты меня уважаешь?» недалеко.

— Он что, развязался? — тихо спросил у Забелиной, которая тоже с тревогой отслеживала поведение любовника.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда человек долго не пил — был в завязке, а теперь сорвался в штопор.

— Нет, Аркадий всегда много выпивал. Меру, правда, тоже всегда знал.

— Можешь его остановить? Нам еще несколько резиденций штурмовать, он нужен в адеквате. Сама знаешь, его приказы тревожники выполняют спокойнее.

Руслана кивнула и незаметно направилась к генералу.

Я не слышал их диалог — свои слова она произнесла почти шепотом, ответил он ей тоже негромко. Что — опять же не знаю. Но испускаемые женщиной в пространство тревога, любовь, гордость, беспокойство… короче, целый коктейль эмоций вдруг как отрезало, оставив взамен оглушающую боль. Стократ матюгнулся от пришедшей в голову идеи целенаправленно уловить их чувства. От генерала, кстати, еще сильнее донеслась волна самодовольства.

— Я ему не указ… — безжизненно произнесла Руслана, упираясь в стол, у которого я стоял.

Скоблев явно сказал больше — артикуляция была длиннее, но понял, что остального не хочу знать.

— Нам все равно надо довести до конца, — аккуратно накрыл ладонью ее белеющий кулак, сжимающий столешницу.

— Зачем?..

— Затем, что начали.

— Хорошо, — моя рука оказалась отодвинута, а на чужие эмоции лег жестокий контроль, — Кем ты видишь в будущем моего сына?

— Твоим преемником. Он пока еще дурак, но только потому, что молодой. Научишь, натаскаешь, с возрастом всё придет.

— Ты так и не дал клятвы, что его не тронешь! — вспомнила она.

— Хорошо. Клянусь! Глядя тебе в глаза, как ты просила, — твердо ответил на ее вопрошающий взор, — Не переживай! Подуется, но у меня есть для него морковка.

— Почему морковка?

— Потому что он женится на Зайках! — нашелся я, в душе досадуя на прокол, — видимо здесь не была распространена притча про осла и морковку.

— Тебе еще с ним объясняться…

— Руслана! Оставь мои проблемы мне!

— Тогда он теперь, — короткий взгляд на флиртующего с подчиненной генерала, а по сердцу резануло посторонней ненавистью, — Тоже твоя проблема!

— Принято.

И никто вокруг так и не понял, что сейчас был заключен союз века.

«Кардинал и галантерейщик! Галантерейщик и кардинал!!!» — так и вертелось на языке.

— Света! — встретил у порога вернувшихся из уборной невест, — Притормози своего папу! Пожалуйста! — умоляюще прибавил я, — Он слишком много пьет.

— До случая под Иркутском уже дошел? — деловито спросила невеста, усилием воли придавая себе уверенный вид.

— А вот как-то под Иркутском!.. — словно в насмешку донеслось из-за спины.

— Пиши пропало! — прошипела Светик, снова меняясь в лице, — Теперь его только уводить!

— Ты его сможешь увести?

— Найди полковника Бодрову, она умеет его успокаивать. Меня он не послушает.

— Бодрову? Азалию Федоровну?

— Да, она его правая рука. Негласно, так-то Фимкин в его отсутствие командует. Но Фимкина здесь нет.

— Может быть вернетесь домой?

— Наш дом теперь с тобой, туда мы не вернемся. Только выдели место, чтобы отдохнуть.

— Пару снимков вытерпишь?

— Если только пару!

— Тогда сейчас снова фотографируемся, а потом в мой номер на этаж ниже. Заодно этот праздник жизни разгоню.

— Прости, — повинилась Света, — Я тебе сейчас не помощница…

— Тебе отдыхать нужно! Наткин, проследишь? — спросил вторую невесту.

Вместо ответа она тиснула меня за плечо. За больное, сука, плечо!!!

— Прослежу!

«Просто нам не будет!!!» — сделал вывод внутренний голос.

После еще одной фотосессии и устройства невест нашел Азалию Федоровну в другой комнате, где она тихо лаялась о чем-то с Забелиной. Они не орали, но обстановка между ними явно была накаленной. В игре полутеней от настольной лампы, которая почему-то была включена вместо основного света, увидел в женщине что-то знакомое.

— Я вас мог где-то видеть? — невольно вырвалось у меня. С некоторых пор к моментам сходства я стал относиться очень настороженно.

— Ваше превосходительство, — осторожно ответила Бодрова, — Мы с вами неоднократно виделись на окнах... — очень неуверенно произнесла новая собеседница, сомневаясь в моей нормальности.

— Вспомнил! Марина Бодрова! — всё так же вслух озвучил свое озарение (надо понимать, что к тому моменту я не спал уже больше суток!), — Штурман «Мишки»! Вы ее родственница?

— Я ее мать…

— Сударыня! Позвольте я встану перед вами на колено?.. — повинуясь порыву, бухнулся перед женщиной и взял в руки ее ладонь, — Это меня… меня она спасла ценой своей жизни!!! Она… она героиня!

— Что же вы за люди-то такие! — всхлипнула Бодрова, — А семье только сообщили, что разбилась!.. И сгорела!!!

— Ей присвоен «Георгий Победоносец», посмертно, — тихо произнесла Забелина, — Это вам должны были сообщить.

— Она сгорела заживо!!!

— Она не сгорела, — тихо уверил мать летчицы, — Она умерла раньше, чем самолет разбился и загорелся. Она не мучилась в огне… Вряд ли это вас утешит, но в огне она не мучилась…

— Оставьте меня на пять минут! — потребовала полковник тревожных войск, — Пять минут, и я буду в порядке!

Вместе с Забелиной вышли обратно в основной штаб, который так и не думал приступать к работе, отвлекаясь на человека-праздника.

— Так сколько тебе лет, Лось? — спросила меня глава ИСБ, — Так точно угадывать слова и момент?.. Я ведь с этой Бодровой чуть ли ни подралась перед твоим приходом.

— Мне двадцать два, мне гребаных двадцать два года!!! И ты не поверишь, как я рад этому обстоятельству!!!

— Эх, где мои двадцать два? — правильно поняла меня Забелина, — Я уже старая, да? — сделала она очень-очень осторожный намек.

— Ты женщина в самом расцвете, — обернулся к ней, — Но пожалей своего сына!!!

— Спасибо!

Мне не жалко, а наш вынужденный союз только что перерос в нечто большее.

Выплакавшаяся Бодрова как-то умудрилась утихомирить Скоблева и увести его подальше, чтобы он не компрометировал своей пьяной красной рожей наше дело. То, что генерал прихватил при этом парочку связисток, прошло мимо банкета. Как мужик — аплодирую, как будущий зять — промолчу, а как реальный участник переворота?.. Да, идут нахуй такие соратнички!!!

Я не альтруист, далеко не альтруист! Моё