Братья Нобели - Федор Юрьевич Константинов

Но вот насчет того, что мать Берты была из простонародной бедной семьи – это, безусловно, неправда. София Вильгельмина была урожденной фон Кернер, и сама частица «фон» возле фамилии свидетельствует о ее дворянском происхождении. Вдобавок, семья Кернер, давшая немецкой культуре целый ряд блистательных имен, была не так уж бедна и вхожа в высший свет, где София Вильгельмина и познакомилась с будущим мужем. Так что у Берты были все права представляться графиней. То, что она, занимаясь, по сути, самообразованием, в итоге приобрела обширные знания в самых различных областях, тоже правда. Видимо, эта образованность, а также отсутствие достойного приданого и отпугивали от нее потенциальных женихов.

Но бедствовать мать и дочь стали – внимание! – только после того, как София Вильгельмина окончательно промотала свое состояние. Вскоре на считающуюся в те времена уже немолодой гувернантку обратил внимание один из трех сыновей барона Карла фон Зуттнера – 25-летний Артур. Возможно, поначалу это было для него просто интрижкой, позволявшей снять сексуальное напряжение, однако со временем, также будучи образованным, творческим и тонко чувствующим человеком, он по-настоящему полюбил Берту, которая, похоже, тоже потеряла голову от страсти. Любовники успешно скрывали свои отношения целых два года, пока их наконец не застала в самый неподходящий момент баронесса фон Зуттнер.

Разумеется, грянул грандиозный скандал. Ни о каком браке речи быть не могло. Уже тот факт, что Берта была на семь лет старше Артура, воспринимался в те годы как нечто немыслимое: муж мог и даже должен был быть старше жены, иногда и намного, но ни в коем случае не наоборот. Даже брак между ровесниками порой воспринимался как аномалия, а тут речь шла о весьма солидной разнице. Ну и вдобавок у Берты не было никакого приданого, а у барона было семеро детей, из которых, как уже было сказано, четыре дочки, каждую из которых надо было обеспечить приданым. Поэтому то, что новое поколение мужчин семьи фон Зуттнер должно жениться исключительно на очень знатных девицах с большим приданым, было для баронессы однозначным. Поэтому, узнав о романе, она тут же рассчитала Берту, выдав ее причитающиеся деньги, а также… найденное в газете объявление «состоятельного пожилого господина». «Может быть, это вам подойдет. Попробуйте написать туда!» – добавила она, однозначно полагая, что унизительная роль содержанки – лучшее, на что нищая гувернантка может рассчитывать. Ирония истории заключается в том, что именно это объявление в итоге обессмертило фамилию фон Зуттнер.

Решив, что терять ей и в самом деле нечего, Берта уже ранней весной 1875 года написала по указанному в объявлении адресу, и Альфред Нобель тут же откликнулся. За первым письмом последовало второе, более пространное, за ним – третье, четвертое и т. д. К сожалению, эти письма до нас не дошли, но из воспоминаний Берты ясно следует, что Альфред почувствовал, что впервые в жизни встретил женщину, равную ему по интеллекту, тонко чувствующую, столь же влюбленную в хорошую литературу – словом, такую, какую он искал всю жизнь. Оставалось лишь выяснить, достаточно ли она хороша, чтобы привлекать его как мужчину, но это надо было сделать уже при личной встрече. Любопытно, что оба они могли обменяться фотографиями, но, судя по всему, по каким-то причинам этого не сделали. Возможно, Нобелю нравилась эта игра в «прекрасную незнакомку» и возможность исповедаться ей в письмах.

Берта, в свою очередь, была потрясена тем, с какой свободой и изяществом незнакомый «пожилой господин» изъяснялся на английском, французском и немецком – видимо, до того она равных себе в этом никогда не встречала. Еще больше поразил ее тот факт, что этот господин оказался шведом, выросшим в России, то есть ни один из этих языков не был для него родным. То, что она переписывается с самим изобретателем динамита, имя которого было на слуху у всего мира, оказалось для нее неожиданностью, но еще большей неожиданностью стало то, что он был неплохо знаком с классической и современной литературой, буквально фонтанировал остроумием и одновременно обладал самоиронией – тем качеством, которое она крайне редко встречала у мужчин. Одновременно она почувствовала, что порой эта самоирония становится слишком злой, доходя почти до грани нормальности, и из этого сделала совершенно верный вывод о том, что Альфред Нобель несчастлив или чувствует себя таковым, что, в сущности, одно и то же.

Они переписывались всю весну и лето. В конце августа Альфред отправился на воды в Баварию, чтобы развеяться и подлечиться от продолжавших мучить его головной боли и болей в желудке, а когда пришло время возвращаться к работе, договорился с Бертой о встрече в Вене, и встреча эта, похоже, очаровала его. В письме Аларику Лидбеку он пишет о «самой миленькой гувернантке, которую я только что видел в Вене, при виде которой у мужской половины человечества с обоих концов должны слюнки течь. Самого высокого качества, nec plus ultrа («дальше некуда». – Ф. К., П. Л.), если хочешь. Но хватит об этом, хотя по правде мне трудно оставить эту тему». Судя по всему, еще в самом начале эпистолярного романа с Кински он рассказал о нем в письме Людвигу, и тот в одном из писем осени 1875 года спрашивал брата: «Вы все еще переписываетесь?»

И вновь поражен был не только Альберт, но и Берта. Так как в объявлении Альфред представил себя «пожилым господином», то она ждала увидеть убеленного сединами мужчину никак не моложе шестидесяти лет. Но вместо этого перед ней предстал цветущий 42-летний мужчина «чуть ниже среднего роста, с темной бородой и чертами лица не красивыми, но и не отталкивающими» – вопреки тому, как он сам характеризовал себя в письмах, жалуясь на то, что его внешность не только не позволяет ему покорять женщин, но и вызывает у них отторжение. В то же время Берта констатирует, что он «производил несколько мрачное впечатление, которое, однако, смягчали его голубые глаза».

Напомним, что все это время роман Берты с Артуром фон Зуттнером продолжался, и она явно оказалась на распутье. В конце концов, после долгих раздумий, она принимает предложение Альфреда приехать в Париж и «уже там все решить». С тяжелым сердцем она говорит Артуру, что, видимо, из-за разницы в возрасте и ее нищеты у них ничего не получится и она решила уехать во Францию, чтобы начать там новую карьеру (но какую именно, видимо, не сказала).

И вот Берта уже выходит из вагона на перрон парижского вокзала, где ее с огромным букетом цветов встречает Альфред Нобель. Они садятся в его собственный экипаж, и кучер мчит