Сражение за Варшавское шоссе. Битва за Москву - Сергей Егорович Михеенков

Буквально через месяц 17-я стрелковая дивизия была возрождена. Полки формировались в основном из ополченцев. Как принято было считать – ополченцев Москвы. Но документы и свидетельства ветеранов 17-й стрелковой дивизии второго формирования говорят о том, что основу полков, батальонов и артподразделений составляли жители Московской области и Замоскворечья.

Добровольцы из числа резервистов Орехово-Зуевского и Петушинского районов Московской области (сейчас эта местность частично отошла к Владимирской области) составляли не только основной состав стрелковых батальонов. Были среди ополченцев младшие и средние командиры, военные специалисты, к которым относились связисты, пулемётчики, артиллеристы, медперсонал. Вчерашние рабочие, учёные, студенты, служащие различных учреждений.

26 сентября дивизия ополченцев Московской области (ДНО) получила общевойсковой номер – 17-я стрелковая. К этому моменту штатный состав её был таков: 10 500 человек; вооружение: 8341 винтовка, 270 пулемётов (ручных и станковых), 52 миномёта, 28 орудий. Спустя несколько дней была пополнена, по всей вероятности, маршевыми ротами и вооружением. Известно, что в бой она вступила 2 октября 1941 года при численном составе 11 454 человека с вооружением: 8087 винтовок, 60 станковых пулемётов, 148 ручных, 3 зенитных пулемёта, 79 миномётов калибра 50-мм, 27 орудий разного калибра. На вооружении появилось большое количество автоматов ППШ – 159 единиц. Как видим, дивизия накануне вступления в бой была основательно усилена стрелковым автоматическим оружием. Дивизией командовал полковник П.С. Козлов. Военный комиссар дивизии – бригадный комиссар С.И. Яковлев.

Накануне немецкого наступления («Тайфун») 17-я стрелковая дивизия, войдя в состав 33-й армии Резервного фронта, была развёрнута на южном фланге Вяземского оборонительного рубежа в полосе Старые Ближевичи – Латыши. Правый её фланг находился всего лишь в пяти километрах от Варшавского шоссе. Сосед справа – 113-я стрелковая дивизия генерал-майора Преснякова. Затем в результате частичных передислокаций и перегруппировок фронт дивизии сдвинулся правее, и соседом справа оказалась 60-я стрелковая дивизия, а правофланговый полк оседлал Варшавское шоссе западнее хутора Новоалександровский. Вчерашние жители Петушков, Костерёва, Орехова-Зуева, Покрова и сотен окрестных деревень, таких как Старое Семёнково, Новое Омутище, Глубоково, Старое Перепечино, Грибово, Сеньга-Озеро, Кибирево, Большая Пекша, Волосово, Крутово, Молодилово, Замоскворечья и Москвы торопливо окапывались в песчаных пригорках и в суглинке полей незнакомого края. Фронт обороны вначале составлял 28 километров, затем растянулся до 32. Согласно уставу, стрелковая дивизия могла оборонять фронт протяжённостью 8-12 километров и глубиной 4–6. Но оборонявшихся в те дни успокаивала надежда, что они находились во втором эшелоне. Впереди стояли дивизии 43-й армии.

Но уже в первый день, когда немецкий «Тайфун» рванулся на восток, вдоль Варшавского шоссе – на Москву, позиции 17-й дивизии подверглись интенсивной атаке с воздуха. Пикировщики Ю-87 и бомбардировщики Ю-88 несколькими волнами налетели на участки, прилегающие к дорогам и большакам. Следом за ними пошли танки.

Но вначале 17-я дивизия пропустила через свои порядки остатки отходящих дивизий первого эшелона. Можно себе представить, каково было бойцам и командирам врывшейся в землю дивизии смотреть на бредущие толпы оборванных, перераненных людей, измученных долгим маршем после неудачных боёв. Что думали они о своей участи, глядя на результаты встречи с немцами частей первого эшелона? Всю ночь со 2 на 3 октября шли через окопы 17-й отходящие войска.

В своём донесении в штаб армии полковник Козлов сообщал: «Состав 17-й сд пропустил через свой участок три передовые отходящие дивизии. Панике, при отходе последних, не поддался». Всю ночь скрипели повозки обозов по большакам и просёлкам, уходившим на восток. Шли войска 43-й армии первого эшелона: остатки 211-й, державшей оборону в верховьях р. Шуйцы, 113-й, храбро дравшейся в полуокружении в районе Жёлны – Суборово – Семирёво, 53-й, других частей и мелких подразделений. Всю ночь прислушивались бойцы и командиры 17-й дивизии к грохоту канонады, томительно ожидая рассвета.

А утром началось…

На рассвете немецкий авангард – несколько лёгких танков и мотоциклисты – подлетели по большаку к деревне Латыши. Здесь оборону держал 1316-й стрелковый полк. Ещё ночью по приказу полковника Козлова вперёд вышли несколько разведгрупп, которые, продвигаясь вдоль дорог, забитых отходящими войсками и беженцами, вскоре обнаружили немцев. И потому утром группы боевого охранения встретили мотоциклистов огнём и после короткого боя отогнали их. Но после стычки отошли на основные позиции и сами.

Когда окончательно рассвело, налетели самолёты. Едва успели откопаться и поправить снесённые взрывной волной брустверы и маскировку, в глубине большака послышался рокот моторов, и тотчас над окопами пронеслось: «Танки!»

Первая атака немецких танков и мотопехоты была отбита. Отличились в этом бою и артиллеристы, и стрелки. Несколько танков, прорвавшихся к окопам 1316-го полка, бойцы забросали бутылками с бензином прямо на своих позициях. Очевидцы и участники этого боя в Латышах рассказывали, что ни один из немецких танкистов не выскочил из горящих машин, даже люки не открылись. Видимо, боялись попасть в плен.

Тем временем подошли колонны второго эшелона немецких войск, двигавшиеся по большаку. Бой гремел уже по всему фронту 17-й стрелковой дивизии. Полковник Козлов построил боевой порядок в два эшелона, имея два полка впереди и один в резерве. Немцы, встретив яростное сопротивление на рубеже, где уже не предполагали никаких войск, «уткнулись» в оборону московских ополченцев, стараясь прорвать её именно здесь, на большаке, и, не теряя времени, продолжать свой марш в сторону Варшавского шоссе. Перед фронтом отчаянно сражающихся батальонов стояли авангарды 5-й, 2-й и 11-й танковых и 252-й и 197-й пехотных дивизий.

Варшавское шоссе седлал 1312-й стрелковый полк. К полудню он отбил несколько лобовых атак ударных групп 2-й танковой и 258-й пехотной дивизий с большими потерями и в своих батальонах, и для противника. Горели танки. На обочинах шоссе лежали трупы солдат в мундирах и шинелях цвета фельдграу. Немцы были ошеломлены упорством русских. А русским успех и вид искромсанных перед их позициями авангардов противника внушал веру в то, что враг остановлен, что ещё немного, что вот-вот подойдёт подкрепление, и они погонят «германов» назад, к Снопоти и Десне.

Во воторой половине дня из штаба группы армий «Центр» в штаб 4-й полевой армии пришёл телекс: «Согласно донесениям авиаразведки, в районе Спас-Деменска отмечено скопление крупных сил противника. Что в связи с этим намерено предпринять командование 4-й армии?»

В ближнем тылу, в Спас-Деменске и его окрестностях, немецкие лётчики, возможно, действительно наблюдали большое скопление советских войск. Но это были уже не войска. Это были бегущие толпы бывших дивизий, полков и дивизионов.

А здесь, на Варшавском шоссе и по левому сесеро-восточному берегу небольшой речушки Десёнки, вытянувшись в