История твоего «Я». Вся правда о deepfake - Андрей Владимирович Курпатов

В некотором смысле сам вопрос о «субъектах» и «объектах» можно считать уже устаревшим. Но вот слово «субъект» – в этом его статусе «познающего я» – всё ещё существует, и философы, начиная с середины ХХ века, пытались понять: в чём же состоит субъектность субъекта и как она возникает, что делает нас именно такими, специфическими субъектами познания?

В самом деле, ну смотрим мы – разные люди – на одно и то же, а видим разное. Как так?

Вот сделали вы ремонт в квартире, приходят к вам гости – что каждый из них видит? Кто-то видит дизайн, и ему он нравится – мол, круто, красиво, оригинально. Кто-то смотрит, насколько качественно были произведены работы – не отваливается ли плитка, не отходят ли плинтуса. Следующий переживает, что ремонт сделан нефункционально – мол, может и красиво, хотя это дело вкуса, но обои быстро выцветут, мест для хранения недостаточно, пользоваться кухней неудобно. Кто-то ещё начнёт считать – сколько стоило, на чём можно было сэкономить и т. д.

Как вы понимаете, продолжать можно до бесконечности: сколько «субъектов», столько и продуктов «познания». Но откуда взялось это разнообразие?

Впрочем, если внимательно приглядеться к этому перечню, который кажется почти бесконечным, то обнаруживается, что все наши гости учитывают и соотносят в своих головах, пусть и по-разному, но в целом какие-то очень схожие сущности: «красиво – некрасиво», «удобно – неудобно», «функционально – нефункционально», «дорого – дёшево».

Из этого, конечно, можно сделать вывод, который сделал Платон. А он полагал, что, поскольку такие универсальные сущности, хотя их не видно глазом, мы всё-таки все как-то наблюдаем (по крайней мере своим внутренним взором), то, вероятно, это не восприятие и память. Отсюда он делает вывод, что наша душа – ещё до нашего рождения в этом теле – всё это видела в «занебесье», а теперь просто «узнаёт».

Если рассматривать «занебесье» Платона, как мы с вами и договаривались, как наш общий, один на всех МИФ, то он в каком-то смысле прав. Понятно, что с этим МИФом мы сталкиваемся не до рождения, а в процессе своего вхождения в культуру, усвоения нами нашего «социокода», но да, мы узнаём то, что в этом процессе узнали.

Нам может казаться, что вообще-то мы сами себя создали: учились, осваивали, составляли собственные мнения, формировали индивидуальное восприятие и т. д. Но это, конечно, не так.

Да, у нас есть какие-то биологические настройки, которые по чуть-чуть отличают нас друг от друга в рамках восприятия, способов эмоционального реагирования, по способам сборки интеллектуальных объектов в нашей голове и т. д.

Однако вся эта наша «эксклюзивность» проявляет себя не в чистом поле, а в каком-то культурно-историческом, как сказали бы последователи Льва Семёновича Выготского, или дискурсивном, как сказали бы французские философы, пространстве.

Вы не можете вырасти вождём краснокожих в поселении амишей, даже если живёте всего в нескольких милях от индейской резервации. Равно как и наоборот – из индейцев не вырастают амиши. Вы не можете стать правоверным мусульманином, если в вашей культуре о них слыхом не слыхивали. И вы вряд ли будете считать нормальным, что женщина может ходить по улицам лишь в сопровождении родственников мужского пола и при этом должна держать лицо закрытым.

Но с такими – культурными, историческими, религиозными – аспектами всё кажется более-менее понятным: есть традиции, культурные нормы, прямое воспитание. А вот дискурсы описывают более тонкую грань, но, по сути, той же самой социокультурной дрессировки, или, как сказали бы французские философы и, прежде всего, Мишель Фуко, субъективации[131].

Мишель Фуко обратил внимание на то, как эти дискурсы, словно невидимые «нити», создают нас внутри социума (буквально как невидимый треугольник Канижа, возникающий при соответствующем расположении других фигур). Всё, что мы думаем о себе – наша «субъективность», – создаётся и формируется через такие дискурсы.

Общество, через свои институты, культурные нормы и языковые практики, как бы «вменяет» нам наше «я». Мы считаем себя автономными личностями, но на самом деле наше мышление и самоощущение – это результат общепринятых рамок.

Так что на деле большинство наших мыслей, взглядов, ценностей и даже представлений о самих себе вовсе не являются нашим собственным изобретением, а сформировались у нас под влиянием дискурсов, господствующих в нашем обществе.

Это происходит не в одночасье, а постепенно и через взаимодействие с другими людьми. Мы с детства учимся тому, как вести себя, какие слова использовать, что считать важным или неважным, что думать о себе и о других. Так что это не результат наших личных размышлений, а присвоение себе, пусть и через творческую переработку, тех «правил», которые уже существуют в обществе. То есть, по сути, «субъект» в нас – это продукт дискурсов.

Дискурс, хотя с французского и переводится как «речь», – это не просто разговор или текст. Это некий «контекст», в котором мы мыслим, говорим и воспринимаем окружающий мир. Но не просто набор идей, а целая система смыслов, которая незаметно направляет наши мышление и поведение.

По сути, дискурсы – это невидимые силы, которые определяют, о чём и как мы можем думать, говорить и даже что мы в тех или иных ситуациях будем чувствовать. Это сложная сеть значений, идей и ценностей, которые циркулируют в обществе и влияют на то, как мы понимаем мир. Мы адаптируемся к этим дискурсам, иногда даже не осознавая этого.

Допустим, что общество всем своим существованием говорит вам, что успех – это богатство и статус. Вы можете даже не задумываясь принять этот дискурс как естественный, хотя могли бы вовсе не считать успех важным. Если бы вы воспитывались в какой-то религиозной секте, а доступа к другим социальным практикам у вас не было, то вы бы считали «успехом» что-то другое.

Мишель Фуко показал, что именно дискурсы создают наше «я» – не в буквальном смысле, конечно, но через системы правил и норм, которые соответствующее общество воспроизводит. Фуко говорил о том, что дискурсы порождают субъект, они определяют, что допустимо, что возможно, а что – неприемлемо в том или ином историческом контексте.

Нам кажется, наши мысли – это результат нашего личного опыта, но на деле они часто являются «продуктом» той социальной среды, которая задаёт рамки нашего восприятия. Другими словами, наше «я» – это отражение и переработка тех дискурсов, которые формируют само наше общество.

Когда мы взрослеем, мы начинаем не просто копировать поведение других людей,