Дед в режиме ведьмака - Евгений Валерьевич Решетов

на удивление даже врать не пришлось. Поведал служивым чистую правду. Те все записали и сказали, что, возможно, вызовут меня в отделение, а затем предложили покинуть здание, что я и сделал, облачившись в костюм байкера.

На улице к этому времени всё уже оцепили, галдели зеваки, поблёскивали маячками полицейские машины и стояла пара «скорых». Двое мужчин в белых халатах не спеша курили сигареты, глядя на раздувшееся как утопленник багровое солнце. Оно почти скрылось за черепичными крышами, окрасив город в кроваво-красные тона.

— Деда, а правда, что всё-таки хотели убить именно де Тура? — спросил Павел, хлопая голубыми глазами.

— Да кто ж его знает, — пожал я плечами.

— Авось полиция узнает.

— Сильно сомневаюсь. Это только в кино они раскрывают подобные дела быстрее, чем допьют кофе, — проговорил я, поправил бандану с черепами и побрёл по тротуару.

— А может покушались на твою жизнь?

Его тревожный взгляд пробежал по моей морщинистой физиономии, украшенной седой бородой.

— И кому это выгодно? Ежели есть кому, значит, в теории, могли и меня пытаться убить, — ответил я и задумчиво почесал висок.

Внук погрузился в размышления, пытаясь вычислить тех, кто не побоялся бы устроить такой перформанс. Он точно подумал о Грулеве и Протасове. Но как-то уж слишком круто для них — пойти на такой серьёзный шаг.

Внезапно в кармане моих штанов запищал телефон.

Ого, а он не сломался после всех приключений! Хотя чему я удивляюсь? Нокия же!

Вытащив телефон, я увидел на экране надпись «Вячеслав Внук».

— Ага, вот и средний внучок звонит, не прошло и года, как его дед восстал из мёртвых, — проворчал я, в ответ на вопросительный взгляд Павла.

— Я ему эсэмэску недавно отправил. Целый рассказ получился о последних двух днях, — прошептал внучок.

Кивнув, я прижал телефон к уху и просипел:

— Слушаю.

— Дед, это вправду ты? А я не поверил, когда прочитал сообщение от Павла, что, дескать, тебя чуть живьём не похоронили! — выпалил молодой голос, звенящий как радостью, так и потрясением. — Прости, что не приехал на твои похороны.

— Ничего, в следующий раз приезжай.

— Кхам, — то ли поперхнулся, то ли хохотнул Вячеслав и виновато добавил: — У меня, блин, только сейчас связь появилась. Я же, зараза, в таких местах, рядом с которыми сердце Амазонии покажется столицей. Комары с кулак размером, а белки людей прежде никогда не видели. Но ты-то как? Что врачи говорят о твоём здоровье?

— Говорят, что я никогда не помру. Бессмертный вроде как.

— Про съёмки, про съёмки ему расскажи, — прострекотал Павел.

— Какие ещё съёмки? — расслышал его голос Слава.

— Да так, интервью у меня брали. Ток-шоу, в общем.

— И как? Хорошее получилось шоу⁈ — повысил голос внук из-за того, что рядом с ним зарычали моторы и захрустело поваленное дерево.

— Отличное шоу. Взрывное.

— Я обязательно посмотрю его. А сейчас, дед, извини. Ехать надо. Я так рад, что ты воскрес — это ж прям чудо! Я всем рассказал, никто не… — его голос пропал, сменившись сообщением, что связь потеряна.

— Вот и поболтали, — произнёс я и сунул телефон в карман.

— Деда, а куда мы идём? — нахмурился Павел, скользнув взглядом по набережной, где прохаживались многочисленные горожане.

Фонтанка лениво несла воды под звуки моторов, человеческие голоса и музыку, порой доносящуюся из окон кафе и квартир.

— Надо бы посетить нотариуса, заверившего дарственную, которая у Алексея, — проговорил я, прислушиваясь к себе.

Хватит ли сил? День-то сегодня был суматошным. Но вроде бы организм готов скакать хоть на край города, поскольку очень ему не хотелось терять особняк Зверевых. Даже какая-никакая энергия забурлила в венах.

— Зачем ты хочешь посетить этого нотариуса? — приподнял брови внук.

— За надом. Где он принимает? — строго посмотрел я на него, застегнув косуху. Прохладно стало.

Тот пожевал губы и проронил:

— Недалеко. Возле Эрмитажа у него контора.

— Пойдём! Нет, лучше поедем. Вызывай такси! — приказал я и тут же услышал, как мой телефон снова начал пиликать.

Кто там ещё? Оказалось, что Савелий Петрович.

— Игнатий Николаевич, вы живы⁈ — сразу же послышался из телефона его взволнованный голос.

— Жив. Вы разочарованы? Всё же хотите признать меня мёртвым?

— Перестаньте так говорить! Я искренне за вас волнуюсь. Как только узнал о взрыве на ток-шоу, так сразу позвонил. Кстати, жена сказала, что вы лестно отзывались обо мне, не стали корить за ту ошибку. Благодарю от всего сердца! Признаться, подобная ситуация сказалась бы на моей безупречной репутации. Игнатий Николаевич, вы всегда будете желанным гостем в моём доме!

— Ладно, полно вам, — пробурчал я, покосившись на кованые фонари, начавшие разгораться с электрическим жужжанием.

Савелий Петрович снова принялся благодарить меня, а потом ещё и передал трубку жене. Та тоже поблагодарила. И только после этого я сумел отделаться от них.

Фух! Но телефон в карман не сунул, поскольку заметил непрочитанное сообщение. Оно было от Велимировны: «Как тебе шампанское?»

Время получения эсэмэски оказалось примерно тем же, когда грянул взрыв. Хм, кажется, она так проверяет — не помер ли я.

Улыбнувшись, написал ей: «Вроде хорошее шампанское. По крайней мере, пока не ослеп от него».

— Дедушка, поехали, — проговорил Павел, кивнув на подъезжающее такси.

Внук закинул в рот леденец из жестянки и разместился впереди, а я плюхнулся на заднее сиденье и потёр ноющую шею.

Пока ехали по окутанному сумерками городу, мне вспомнилось приглашение барона Крылова на бал, а ведь тот состоится уже завтра. Вряд ли барон отменит его. Надо бы найти спутницу.

Помнится, в институте Велимировне вручили приглашение на бал как раз к Крылову. Может, позвать её? Или всё же нет? У нас с ней очень сложные отношения. Да и наверняка у неё уже есть спутник.

Вздохнув, я посмотрел в окно. Мы проехали мимо памятника графу Жуковскому и Адмиралтейства. А вон и Эрмитаж показался, блещущий искусственными огнями.

Мы с внуком вышли из такси на повороте, после чего двинулись узкими проулками.

Вскоре наш дуэт добрался до кованого металлического крыльца с жестяным козырьком, под которым висела вывеска «Нотариус А. Ф. Берг». Слева и справа от двери горели жёлтым светом окна, забранные жалюзи. А весь остальной фасад трёхэтажного дома, в котором Берг снимал помещение, был безжизненно чёрным.

Павел бросил взгляд на медную табличку со временем работы нотариуса, сверился с часами и расстроенно проговорил:

— Блин, опоздали! Пять минут назад кончились приёмные часы.

— Это они для обычных смертных кончились, — проворчал я и хотел взойти на первую ступеньку крыльца, но тут дверь открылась.

На крыльце возникла пожилая мадам в коричневом брючном костюме, с длинными