Партия эсеров и ее предшественники. История движения социалистов-революционеров. Борьба с террором в России в начале ХХ века - Александр Иванович Спиридович

Ознакомительный фрагментимевшим впоследствии большое значение в партии социалистов-революционеров), руководители предприятия сошлись с разбросанными по некоторым городам сторонниками народовольчества, начали переговоры об объединительной работе, о постановке типографии, паспортного бюро, лаборатории бомб, о правильной транспортировке заграничной литературы. Были распределены роли. Фойницкому были поручены сношения с Западным краем, и он же вел переговоры о всех технических предприятиях, Кочаровский взял на себя сношения с Югом, Беляева послали в Москву и на Волгу, Истомина оставалась в Петербурге.

Осенью 1888 года были начаты переговоры с Сарой Гинзбург, которая привезла для группы заграничную литературу и приняла от них для напечатания рукопись «Лопатинский процесс», а вскоре после того – и с прибывшим из-за границы Юдкой Раппортом. Последний привез от цюрихского кружка новые адреса и явки, а также дал адрес для получения в Варшаве присланного из-за границы транспорта нелегальной литературы, в который была вложена присланная цюрихским кружком программа объединения всех революционных сил или «Проект союза русских социально-революционных групп». Получив транспорт, кружок обсудил присланную программу, после чего Кочаровский составил, однако, свой собственный проект, который было предположено сделать общереволюционной программой в России.

«По основным своим убеждениям мы социалисты и народники, – так начиналась программа. – Мы думаем, что единственно социализм обеспечивает наибольшее счастье для наибольшего количества людей, единственно обусловливает полное, всестороннее, гармоническое развитие личности, действительно осуществляет в жизни человечества великий девиз: „Свобода, равенство и братство“. Мы полагаем, что только та реформа имеет все шансы и право на существование, которая предварительно прошла через сознание и волю народа.

Благо народа и воля народа – вот две наши заповеди, вот та великая правда, за которую мы боремся».

Крестьянство, пролетариат и интеллигенция – вот те общественные силы, на которые думали опереться социалисты-народники в будущем. Перечислив затем максимум намеченных реформ, программа заявляла: «Всю совокупность этих реформ, как мы думаем, может осуществить лишь рабочая социалистическая партия, к которой присоединилась бы большая часть крестьянства и пролетариев. В создании такой партии заключается положительная задача нашей деятельности».

Однако авторы программы тотчас же оговаривались, что по современным условиям рано еще говорить о широкой социалистической пропаганде среди рабочих и об обширной всероссийской рабочей организации, почему они этой отрасли революционной деятельности и не отвели особого в программе места.

В качестве же ближайшей задачи деятельности намечалась борьба с правительством в целях достижения:

«1) полной свободы совести, слова, печати, сходок, манифестаций, ассоциаций и стачек;

2) созыва Земского собора (или Учредительного собрания) при всеобщем избирательном праве, без всяких сословных, имущественных и образовательных цензов и ограничений и при полной свободе избирательной агитации».

В этой борьбе социалисты-народники рассчитывали безусловно лишь на одну интеллигенцию; возможную поддержку пролетариата они считали весьма слабой, поддержку же крестьянства невозможной.

Перейдя к средствам борьбы, программа заявляла:

«Из всех систем борьбы с правительством, для достижения политической свободы, как она сформулирована выше, единственной доступной для нас в настоящее время в размерах, обеспечивающих все шансы на успех, мы считаем систему политического террора.

Под системой политического террора мы разумеем ряд нападений на правительство, совершенных непременно тогда и так, когда и как партия найдет это нужным, и сопровождаемых активной поддержкой всякого рода со стороны народа и общества, с целью устрашить и деморализовать правительство и вынудить его на нужные для нас уступки. Результатом последовательно проведенной системы политического террора могут явиться только два исхода: первый заключается в том, что правительство немедленно сделает некоторые уступки, которые неизбежно обусловят собой и все дальнейшие, ибо каждая уступка увеличивает силы партии и уменьшает силы правительства; вторым исходом может быть усиление реакции, которое при достаточной продолжительности террористических нападений не может не привести ее к абсурду и невозможности идти дальше, после чего последуют уступки, на этот раз более решительные и, быть может, сопровождаемые катастрофой.

Мы должны быть готовы и к первому, и ко второму исходу. На народ и интеллигенцию система политического террора может оказать весьма полезное влияние, постоянно обращая их внимание на партию и преследуемые ею задачи, разрушая в их глазах обаяние правительственной власти, постоянно практически доказывая полную возможность борьбы с ней».

Далее разъяснялась деятельность по отделам, давалась схема самой партийной организации, во главе которой должен был стоять Главный совет, и заканчивалась программа указанием на то, что Главный совет имеет право предавать членов партии, замеченных в предательстве, смертной казни[7].

Этой программой и предполагалось объединить различные социально-революционные группы. Летом 1889 года члены кружка Кочаровского разъехались по разным городам, и к осени 1889 года они имели связь с 17 губернскими городами (Москва, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Казань, Симбирск, Саратов, Астрахань, Владимир, Рязань, Воронеж, Харьков, Одесса, Симферополь, Севастополь, Вильна, Минск).

Особо интересными из них в смысле деловом оказались связи, завязанные летом Беляевым. Будучи на Волге, Беляев познакомился с бежавшим из Сибири Сабунаевым, занимавшимся пропагандой по волжским городам, и главным образом в Ярославле.

Сабунаев мечтал об объединении разрозненных кружков и предполагал сорганизовать где-либо на Волге «съезд из старых революционных работников, дабы обсудить задуманное предприятие». Цели его, казалось, сходились с целями кружка Кочаровского, к которому принадлежал Беляев.

Тем же летом с Сабунаевым вошли в сношения только что возвратившиеся из ссылки из Сибири рабочий Гусев и мещанка Бейла Гурвич, также мечтавшие об объединении революционных сил и об организации для этой цели съезда. После взаимных переговоров было решено собраться осенью на съезд в Казани. В середине сентября на съезд собралось 6 человек, и в том числе от кружка Кочаровского – Беляев; 4 человека не прибыли, их заменяли по уполномочию Сабунаев и Гусев.

По постановлению съезда всю Европейскую Россию предложено было разделить для революционной работы на 7 областей; Польша, Литва, Белоруссия, Остзейский край и Финляндия составляли самостоятельные области. Каждой области предоставлялась автономия в своих областных делах, и каждая должна была иметь свой руководящий центр или областной совет. Во главе всей организации проектировался руководящий центр. Обсуждался вопрос и о соотношениях советов с центром, об общепартийных предприятиях, как, например, типография, лаборатория, транспортировка литературы из-за границы и тому подобные начинания.

Подробно обсудив вопрос о террористических предприятиях, съезд постановил разрешать их в каждом частном случае в зависимости от решений областных центров. Приняв все сделанные решения за неокончательные, участники съезда решили собраться вновь через полгода и уже по полугодовым отчетам о работе на местах принять окончательные, обязательные для всех постановления, после чего и разъехались. Гусев поехал в Петербург и там был принят в организацию Кочаровского.

Между тем начинавшая развиваться деятельность возрождавшейся в России партии народовольческого направления весьма заинтересовала русских террористов, живших за границей. Обыски