История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер

Ознакомительный фрагментприказы Наполеона вспомогательному австрийскому корпусу встретят неповиновение. Не желая признаваться в тайной договоренности с русскими, Меттерних извинился самым ловким из возможных способом, сказав, что направленное Понятовскому уведомление было чисто дружеским и ни к чему его не обязывало; что после лояльного исполнения товарищеского долга перед поляками и совместного отступления их предупредили о невозможности в скором времени поддержать их. Он указал, что русские приближаются и их не хотят привлечь на австрийскую территорию, вновь сражаясь с ними и вступая тем самым в противоречие с ролью посредника, только что принятой по внушению Франции; что поэтому было решено вернуться в Галицию, где надеются избежать преследования в случае воздержания от военных действий, и потому предложили князю Понятовскому отойти туда вместе с австрийцами, дабы не попасть в плен, что влечет необходимость временно сложить оружие, ибо не принято пересекать нейтральную территорию с оружием в руках.

Таковы были объяснения Меттерниха. Имелось много вариантов ответа, но куда умнее было бы оставить австрийского министра при мысли, что он может исполнять одновременно роли посредника и союзника, дабы принудить как можно дольше оставаться союзником. К сожалению, Нарбонн прибыл не с такими намерениями и теперь настойчиво приводил собеседника в замешательство. Договор об альянсе, сказал он, всё еще существует: Меттерних с ним согласился и даже не уставал сам это повторять. Правда, договор этот рассматривался теперь как не вполне применимый к обстоятельствам, но только в том пункте, что помощь в 30 тысяч человек не была уже соразмерна опасности положения. Из этого не вытекало, однако, что в помощи 30 тысяч человек будет отказано. Австрийцы вместе с поляками представляли силу в 45 тысяч человек, которые могли нанести чувствительные удары по левому флангу коалиции или хотя бы одним своим присутствием парализовать 50 тысяч неприятельских солдат. И потом, разве Австрия уже не думает о чести оружия? Разве она намерена отступить перед немногочисленным корпусом Сакена, а после робкого возвращения в свои пределы станет прятаться и разоружать собственных союзников? Разве такое поведение достойно Австрии? И согласятся ли союзники сложить оружие, когда среди них находятся французы? А если они откажутся сложить его, их разоружат силой или сдадут русским?..

Нечем было возразить на эти замечания, поскольку Меттерних объявил себя посредником, но не сложил с себя роль союзника. Уклоняясь от слишком неудобных вопросов, он перешел на почву, на которой ему было легче защищаться, на почву осторожности. Что значит для Наполеона, который намеревается потеснить с фронта неопытные войска коалиции, горстка австрийцев и поляков в Кракове? Неужели ради суетного удовольствия скомпрометировать Австрию ее поставят в ложное положение в отношении воюющих держав, перед которыми она должна предстать как арбитр? Неужели сделают для нее невозможной роль посредницы, подвергнут ее осуждению общественного мнения, заставив поднять оружие против сил коалиции, и вынудят окончательно утратить бразды правления германскими делами, бразды, которые она держит и без того дрожащей и неверной рукой? Если она отказывает в тридцати тысячах солдат сегодня, то только ради того, чтобы предоставить сто пятьдесят тысяч позднее, когда будут обговорены приемлемые условия мира, что зависит от одной Франции. К тому же, следует сохранять благоразумие и не требовать от Австрии, чтобы она сражалась против германцев за поляков. Такое положение при существующем общественном мнении в Вене, Дрездене и Берлине было бы нестерпимо. Если австрийцы и хотят отступать, то только потому, что уверены: они имеют дело со значительными силами. Поляков же Австрия намерена принять и кормить и будет это делать только для того, чтобы угодить Франции, ибо допустить их в Галицию – значит уже принять самых неудобных гостей, которые сделаются и опасными, если будут вооружены. К тому же их государь, король Саксонии, дал согласие на временное разоружение. Остается французский батальон. Что ж, ради Наполеона пойдут на жертву и уважат в этих нескольких сотнях человек его славу, славу французской армии. Поступившись принципами, Австрия позволит французскому батальону сохранить оружие на нейтральной территории: территория Богемии с ведома Наполеона объявлена нейтральной, чтобы помешать русским вступить в нее.

Нарбонн тотчас понял, что заблуждался, желая получить от Австрии эффективное содействие и что нейтралитет это всё, чего можно от нее ожидать, да и то ценой быстрых и решительных побед. Он сообщил об этом министру Маре, прося новых директив для столь трудной ситуации.

Эти важные события европейской политики происходили с 1 по 20 апреля, в то время как Наполеон готовился к отъезду из Парижа, покинул его, прибыл в Майнц и отдал первые приказы. Прибыв в Майнц 17 апреля, он тотчас принялся за работу, узнал, хоть и не полностью (ибо не все дипломатические курьеры проезжали через Майнц), но в достаточной мере, всё, о чем мы недавно рассказали, и смог составить об этих событиях приблизительное представление. Больше всего Наполеона удивил внезапный отъезд короля Саксонии в Прагу в ту минуту, когда французская армия приближалась, чтобы освободить его земли. Отступление австрийского корпуса показалось ему более объяснимым: он понял, что Австрия, не отрицая альянса, отвергает его обязательства. Попытка разоружения поляков его возмутила, и он отправил в Краков курьера с предписанием князю Понятовскому ни за что не допускать разоружения, в крайнем случае вернуться в Польшу, вести партизанскую войну и скорее погибнуть, чем сложить оружие. Кроме того, Наполеон подтвердил предписание графу Фримону повиноваться его приказам.

Использовав в отсутствие Маре Коленкура как министра иностранных дел, Наполеон написал Нарбонну, что не понимает поведения Австрии, но замечает, что она ведет двойную игру и осторожничает с его врагами и с ним; что ее политика в отношении Саксонии непонятна и нужно постараться раскрыть ее тайну и выведать, будет ли крепость Торгау, куда удалилась саксонская пехота, верна Франции; что нужно вынудить Австрию объясниться по поводу вспомогательного корпуса, заставить ее сказать, будет он повиноваться или нет, и главное, конечно же, убедить ее отказаться от разоружения польских войск.

Впрочем, эти предметы не особенно беспокоили Наполеона. Он намеревался положить конец всем затруднениям и хитростям в самое короткое время, дебушировав в Саксонию с 200 тысячами человек через все проходы Тюрингии. Наполеон подсчитал, что Евгений, усиленный корпусом Лористона, посланным ему в марте, сможет собрать на Эльбе 80 тысяч солдат, оставив около 30 тысяч в Данциге и Торне и 30 тысяч в Штеттине, Кюстрине, Глогау и Шпандау. Наполеон надеялся дебушировать со 150 тысячами из Тюрингии, по пути присоединить еще 50 тысяч, подходящих из Италии, и с 200 тысячами идти на соединение с Евгением. Этих сил было более чем достаточно, чтобы сокрушить 150 тысяч солдат, которыми надеялись располагать