Фантазеры - Владимир Юрьевич Белов

Анка обернулась:

— Как дела?

— Минимум две недели… И еще кое-какие обстоятельства. — Кирилл забросил руку за шею, словно там находилось решение проблемы.

— Да, ситуэйшен, как говорят девочки в нашем классе.

— А ты никогда ничего не ломала, как я?

— Ломала не раз, но у меня целая система разработана.

— Система?

— Да. Я как сломаю какую-нибудь штуку, которая деду дорога, прячу, потом чиню. Если не получается, признаюсь, только не сразу, а когда он уже немного отвыкнет от вещи.

— Велосипед не спрячешь.

— Велосипед да… Кресло тоже. Я сегодня дедушкино кресло сломала…

— Что будешь делать?

— На дачу отвезу. Никак не соображу, как его до автобуса дотащить.

— Зачем же ты прыгаешь?

— А я на лету лучше соображаю.

Кирилл снисходительно посмотрел на Анку:

— Тащи свое кресло. Я тебе его до автобуса на велике отвезу. Он хоть и калека, но кресло прокатить может.

Из подъезда, осторожно ступая, вышли во двор Анкины ноги. Над ними темно-зеленым щитом вздымалась спинка громадного кресла. На самом верху покачивались массивные ножки. Задние ножки были совсем пригнуты к сиденью.

Анку качало от тяжести, и, конечно, нужно было сразу отказаться от этой затеи. Но Кириллу очень не хотелось сидеть дома наедине с искалеченным велосипедом и думать, заметит мама сегодня следы аварии или это произойдет завтра.

Поддерживая с двух сторон кресло и руль велосипеда, Анка и Кирилл шли медленно.

— Пока мы на дачу переберемся, я кресло реставрирую, — рассуждала вслух Анка. — Мы приедем, а оно в полном порядке, даже новее прежнего. Ты как думаешь, дедушка обрадуется?

— Думаю, обрадуется. А сегодня тебе не попадет?

— Не попадет, — неуверенно сказала Анка и добавила твердо: — Дед любит, когда я проявляю самостоятельность. Он считает, что самостоятельность формирует характер.

— Моя мама так не считает.

* * *

«Мама и теперь думает, что самостоятельность мне вредит, особенно когда это касается Анки».

— А калитку мы забыли закрыть, — сказала Анка.

Кирилл повернул к себе ее лицо. Пожалуй, только сейчас в лунном свете он увидел, как она красива. «Наверно, Анка давно такая, но для меня она сразу стала настолько близкой, что уже неважно было, красива или нет. Вот я и не замечал этого».

Анка откинула голову. Кирилл притянул ее к себе и поцеловал сначала в левый, потом в правый глаз. Пушисто шевельнулись ресницы, и Анка спрятала лицо где-то у Кирилла под подбородком.

От калитки по глубокому снегу шла цепочка следов к двухэтажному дому, и над желтоватой крышей торчала черная труба, прикрытая желтоватым снежным подтаявшим беретом.

Кирилл стоял, приподняв подбородок, щекой чувствуя пушистый помпон ее шапочки, и боялся пошевельнуться.

«Все-таки я редкий дурак, ведь в самом деле впервые увидел, какая Анка красивая. А мог догадаться еще тогда, в тот первый день покалеченного велосипеда. Достаточно было одних шоферов…»

* * *

В тот день контролеры не пустили их ни в автобусы, ни в метро. Но шоферы двух грузовиков все поняли с первого слова. И хотя ехали с пересадкой, велосипед, кресло, Анка и Кирилл через полтора часа уже стояли здесь, около невысокой калитки, и Кирилл смотрел на Анку потрясенно и растерянно. Он не представлял себе, что девчонка, которая на два года тебя моложе, может так свободно распоряжаться в мире взрослых людей и настоящих больших машин. Он не понимал, почему грузовики на улице подчинились движению ее тонкой руки. Во всем была загадка, ее еще предстояло понять и осмыслить.

Оказалось, Анка знает в поселке мастерскую, которая берется ремонтировать все, начиная от старых примусов и кончая современными мотоциклами. Здесь велосипед осмотрели внимательно. Обещали починить через четыре дня. Его починили бы даже сегодня, но нет втулок. За ремонт надо заплатить значительно меньше, чем в московской мастерской, но и этих денег у Кирилла сейчас не было. Он огорченно подумал: «Все зря, такой хороший вариант отпадает». Но Анка все поняла и спросила гордо:

— Дядя Леня, я у вас по-прежнему пользуюсь кредитом?

И дядя Леня ответил «да» и улыбнулся Анке, а на Кирилла глянул мельком и, кажется, неодобрительно.

…Потом они совсем недолго сидели дома на подоконнике. Анка распахнула окно, и сосна протянула лапу прямо в комнату. Анка осторожно прикоснулась рукой к хвойной лапе, словно поздоровалась. Но уже надо было ехать в город, потому что ждали уроки, потому что дома у Анки дед, а Кирилла ждал обед, и его необходимо съесть до прихода матери.

Они все торопились и торопились. На обратном пути в электричке Анка смотрела в окно, и Кирилл окончательно оробел. Ему показалось, что с Анкой он совсем и незнаком и она очень далекая, хотя сидит рядом вполоборота к нему. Он видел длинную шею, маленькое ухо и смуглую щеку, как бы смазанную румянцем.

Мальчишки, проходившие через вагон, останавливались и глядели в ее сторону. Один даже сказал с восторгом:

— Смотри, какая гусыня в окно уставилась!

Кирилл попытался смерить его презрительным взглядом, но ничего не получилось, ребята не обратили на него никакого внимания.

И еще они ехали без билета, потому что деньги забыли на даче. Без билета Кирилл ехал первый раз в жизни. Когда хлопала входная дверь, он вздрагивал, ему казалось — идут контролеры. Когда через вагон пробегала ватага мальчишек, он считал, что убегают они от контроля, и готов был пуститься вслед. Но Анка сидела спокойно. Может быть, она привыкла ездить без билета, может, просто об этом не думала, зато Кирилл думал за двоих и живо представлял, как контролер ведет его вместе с Анкой по вагонам, и было ему мучительно стыдно.

* * *

Кирилл осторожно повернул голову, чуть отстранил Анку и посмотрел ей в глаза. Но глаза ее были закрыты. Кирилл нагнулся, подхватил Анку под коленки и понес к дому, не попадая в старые следы, зачерпывая через край ботинка плотный, слежавшийся снег. Идти трудно, но почему-то ему было очень важно донести ее до дома.

На крыльце Кирилл остановился, привалился к зыбким перилам и, не выпуская Анку из рук, пошел по крутой винтовой лестнице. Длинная лестница вела его на самое небо. И когда он туда поднялся, в поселке на мгновенье вспыхнули фонари.

Ботинки сохли около духовки. За полуприкрытой дверцей потрескивали дрова, изредка выстреливая в комнату маленькими угольками. То ли от луны, то ли от печки посвечивала панель передатчика, и казалось, он тоже потрескивает в такт разгоравшейся печке. Анка сидела на пружинном матрасе, прикрытая старым пледом со свалявшейся бахромой. Кирилл положил голову к ней на колени.

* * *

А