Юность на экране. Репрезентация молодых людей в кино и на телевидении - Дэвид Бэкингем

свое». Анализ показывает, что, хотя ретроспекция способна повлечь за собой ностальгию, она порой бросает ей вызов, а сама ностальгия может иметь несколько измерений, мотивов и последствий, не только личных, но также социальных и политических.

Хотя гендерный вопрос поднимается в нескольких главах, он выходит на первый план в главе 5. Здесь я разбираю пять совершенно разных фильмов, которые рассказывают о тревожном и таинственном взрослении девочек. Два недавно вышедших фильма, «Падение» и «Приступы», рассматриваются наряду с тремя более старыми фильмами – «Пикник у Висячей скалы», «Небесные создания» и «Девственницы-самоубийцы». Эти фильмы в основном посвящены темам «готической» сексуальности и давления взрослых, а также болезням, распространению вредных мыслей (словно эпидемиям) и смерти. Все они по-разному и в разной степени стирают границы между реальностью и иллюзией. Одновременно они бросают вызов ограничениям традиционных фильмов о «наступлении совершеннолетия», показывая, что развитие гендерной идентичности – это потрясение не только для самих девочек, но и для взрослых.

В главах 6 и 7 внимание переключается на телевидение, и здесь я сосредотачиваюсь на нескольких британских примерах. Глава 6 начинается с разбора фильма Шейна Медоуза «Это – Англия» – истории о взрослении, действие которой происходит в Великобритании в начале 1980-х годов. Далее в главе я разбираю три одноименных телевизионных мини-сериала, снятые в период с 2010 по 2015 год, которые показывают жизнь героев с интервалом в два года с 1986 по 1990 год. Фильм носит ярко выраженный политический характер, в нем фигурируют правые расистские движения, в то время как телевизионные сиквелы затрагивают более личные вопросы о взрослении, течении времени и отношениях между настоящим и прошлым.

В главе 7 рассматривается сериал «Молокососы» – одна из самых успешных британских молодежных телевизионных драм. Я анализирую «Молокососов» в свете более широких вопросов о «молодежном телевидении», и в частности вопроса реалистичности образов. Я даю оценку тому, насколько сериал способен говорить от лица молодежи, не в последнюю очередь благодаря его реализму, как он обращается к молодежной аудитории и определяет ее. Последние разделы главы посвящены рассказу о том, как продюсеры пытались привлечь молодежную аудиторию, особенно при помощи социальных сетей, с указанием на некоторые возможности и ограничения цифровых технологий.

Глава 8 подводит итог рассуждениям об исторических аспектах различных исследований по нашей теме и кратко рассматривает перспективы репрезентации молодежи в цифровую эпоху. Несмотря на рост популярности коротких онлайн-видео, в главе упоминается и о растущем интересе к иммерсивным, долгосрочным проектам, а также о том, что кино и телевидение будут и впредь играть важную роль для нашего понимания как идеи «молодежи», так и жизненного опыта молодых людей.

Репрезентация возраста

Безусловно, возраст – основная мера социальной идентичности и, более того, социальной власти, однако ему уделяется относительно мало внимания в аналитике медиа по сравнению с такими характеристиками, как гендер и раса. Создается впечатление, что возраст можно оставить психологам или тем, кто изучает аудиторию медиа (людям, которые занимаются «детьми и телевидением» или «молодежью как потребителями»). При этом вопросы репрезентации возраста – того, как определяются и формируются смыслы возрастных отношений, – зачастую остаются без внимания. Не меньшую проблему составляет и то, что категория взрослости при этом остается неисследованной и принимается как нечто само собой разумеющееся.

Основное внимание в этой книге направлено на репрезентацию возраста. Хотя в фокусе оказываются и другие аспекты социальной репрезентации – прежде всего, класс и гендер, – именно «юность» в этих фильмах и телепрограммах волнует меня больше всего. Я хочу понять, как, явно или неявно, упоминается и изображается сама идея юности. Как обозначаются и определяются качества и характеристики юности? Как она, например, противопоставляется детству или взрослости? Как понимается процесс «взросления» или «совершеннолетия»?

Одна из неизменных проблем здесь – привычка рассматривать репрезентацию в бинарных терминах. Репрезентация чаще всего оценивается как политически «позитивная» или «негативная». В большинстве случаев получается своего рода идеологический лакмус: консервативные взгляды на гендер, расу или класс либо усиливаются, либо дестабилизируются и оспариваются (одно из двух). Параллельно ведется знакомый спор о том, является ли репрезентация точной: «искажения» и «стереотипы» необходимо заменить реалистичными образами. Однако требование политкорректности часто противоречит требованию точности: например, позитивные стереотипы могут служить полезным политическим целям, а точные образы (например, жизни обездоленных людей) могут быть легко истолкованы как негативные.

В популярной книге «Субкультура», опубликованной сорок лет назад, британский социолог Дик Хебдидж (р. 1951) утверждал, что освещение молодежи в медиа происходит в рамках одной из таких бинарных оппозиций: это либо «молодежь как проблема» (например, истории о молодежной преступности, употреблении наркотиков и насилии), либо «молодежь как развлечение» (образы энергичных и беззаботных искателей удовольствий) [9]. Хебдидж писал в основном об освещении в СМИ, но эту бинарность можно проследить и на художественных примерах. Например, в фильмах о несовершеннолетних правонарушителях, которые я рассматриваю в главе 2, речь преимущественно идет о «молодежи как проблеме», в то время как поп-фильмы из главы 3 – о «молодежи как развлечении». И если большинство повествований о «проблемах» посвящено молодым мужчинам, фильмы из главы 5 сфокусированы на проблемах, спровоцированных или пережитых девушками. Однако в большинстве случаев картина гораздо сложнее бинарных оппозиций: развлечения могут повлечь за собой неприятности, а решение проблем может оказаться довольно увлекательным; то, что беспокоит молодых людей, может не представлять проблемы для взрослых, и наоборот. Образы молодежи нельзя так просто разделить на «позитивные» и «негативные».

Проблема репрезентации, очевидно, поднимает вопрос о реализме. Отчасти это касается визуальной эстетики (например, операторской работы, мизансцены, выбора места действия), а отчасти – правдоподобия. В этой книге я не рассматриваю подробно ни одну из этих областей. Однако я постоянно возвращаюсь к вопросу, который занимает центральное место в репрезентации молодежи, – к вопросу о подлинности. Под этим я подразумеваю, что нам не только предлагается точный или, по крайней мере, узнаваемый образ жизни молодых людей – он каким-то образом «проговаривает» их повседневный опыт. Достичь аутентичности в этом смысле, как известно, нелегко; и риск неудачи – выглядеть «фальшиво» или «неискренне» – исключительно высок. Однако, как мы увидим, особенно в главах 6 и 7, императив подлинности не обязательно подразумевает документальность социального реализма.

Как я уже говорил, образы молодежи в мейнстримном кино и на телевидении в основном создаются для молодых людей, а не ими самими. Фильмы могут предлагать нам наслаждение гедонистическими выходками молодежи, но в то же время и предостерегающие истории, укрепляющие мораль «взрослых». Основной вопрос, таким образом, заключается в том, в какой степени в них представлены «молодежная» или «взрослая» перспективы, или и то и другое одновременно. Рассматривают ли они представителей молодежи как «личностей» или как «личностей в