Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

актерских бенефисов: паузы первого сезона (в постановке Александра Баранова), давшие блеснуть исполинским талантам Юлии Ауг и Александра Яценко, сокращены до минимума: интригу надо гнать.

Интриги море. Ярчайшим высказыванием XX века о природе абсолютизма и кровного наследования справедливо считается «Крестный отец» — сценарист Ариф Алиев с его тягой к криминальным сюжетам не мог не оглядываться на эталонную гангстерскую сагу. Воцарение Екатерины — не что иное как путь наверх Майкла Корлеоне. Первые шаги. Первые риски. Пристальное внимание враждебных семей (Фридрихи-Людовики). Жестокая наука старого дона (Елизавета). Вынужденное умерщвление слабой, тщеславной и податливой к союзу с врагом родни (Петр Федорович). Пестование наследника и серийная расправа с обманувшими и обманувшимися соратниками.

Захват новых рубежей и работа с системными вызовами.

Одна из книжек детства называлась «Катруся уже большая». Под этим девизом вполне мог запускаться текущий сезон.

Сами вы неместные

«Великая», 2020. Австралия-Великобритания. Реж. Колин Бакси и другие

На театре холодной войны новый фронт: екатерининский.

Мы этого не заметили и сдуру хихикаем, что за русских в фильме негры кривляются.

А напрасно. Отвлеклись.

За десять лет в стране сменился титульный монарх. Веками Россия любила Петра, и палку его, и трубочку, и кадровую политику. Произошедшие от него ленинградцы со спесью произносили особенные петровские слова «кумпанство» и «камер-коллегия» и вообще кичились первородством.

А потом нам надоели русские, желающие быть Европой, и полюбились европейцы, желающие быть русскими. Таких здесь оказался вагон: Фонвизин, Барклай, Петипа, Понтекорво и полк «Нормандия» полным составом. Верхним царем стала Екатерина, которая родилась Софьей Августой Фредерикой, но быстро одумалась, перешла в православие, отняла Крым, трахнула гвардию, написала Вольтеру и сделала еще много полезных в государстве дел. Хотя в дальнейшем часть полезных дел уплыла к другому государству, в частности, города Одесса и Днепропетровск.

Петр хотел, чтоб мы были, как все, а она — чтоб как всегда и всем давали по шеям, — сами решайте, кто из них Великий.

Хотя и так ясно.

Соседи, меж тем, как водится, не дремали и надумали вернуть нашу гордость и славу себе, изобразив матушку послом культуры и ценностей в дикий край произвола. Мол, пыталась фрау причесать барбоса, да все зря. Мол, не русским интересам служила с превеликим успехом, а тщетно окультуривала орков, и только русские негры ей в этом содействовали как наиболее продвинутая, нерусская часть общества.

«Великая» сделана в этом плане совершенно виртуозно. Сходу заявлено, что это альтернативная история, что авторы не претендуют, что сказка ложь, а на Эллочку Феннинг в заглавной роли всякому глянуть приятно (что сущая правда). Даже коллега Зельвенский по простительной питерской близорукости на эту удочку купился: давно, пишет, не изображали нашу Катю такой прелестницей.

И впрямь давно — да кто сказал, что нашу? Принцесса ведет себя в России сущей Алисой в стране чудес: принимает дичь как есть и всячески настраивает себя по-английски не удивляться, а быть приветливым ангелом. Русские, как всегда, бухают, охотятся, долбятся, и только негры Орлов и Ростов готовы к сотрудничеству. Нареченный супруг пользует крошку по-всякому, чего в действительности не случалось ни разу, — что неважно, ибо по мотивам. А она в позиции на спине рассуждает о гражданских правах и свободе выбора, о гуманной и справедливой России — точь-в-точь, как Хелен Миррен в той же позиции в той же роли теми же словами всего-то год назад. А это уже система, и к шуткам про медведя не имеет ни малейшего касательства. Хотя сон царицы, где на нее с неба падает медведь, глубоко символичен.

Реальная гуманистка Екатерина довела закрепощение до пика — чем добилась управляемости заинтересованных элит и контроля над слишком громоздкой страной. Подмяла Крым и Кавказ, что трудно связать с борьбой за гражданские права русских негров. Ввела цензуру, открыла Смольный, надавала шведам (в другом смысле), в третий раз нагнула Польшу. Действовала по-немецки, добиваясь максимального успеха в рамках предложенных обстоятельств. А ее пытаются сделать американской миссионеркой в диких степях Забайкалья.

Пора, кажется, и нам шутить с медведем. Про то, как русские американцам вертолет и телевизор делали, а те в тот момент только на ведьм охотились и негров нерусских ели. Ну, шутка такая, без обид. Или как внук Екатерины Александр Палыч в Париж с казаками ходил сеть фастфуда «бистро» организовывать — почему об этом еще фильмов нет? Почему водевиль «Конгресс танцует» не экранизирован у нас ни разу? Каков простор нехоженых сюжетов!

А потом уже заразительно смеяться австралийским шуткам про Катю с гражданскими свободами. Действительно же забавно.

Как сказал Петр Третий в том же фильме: «Ты смешная. Много я такого не выдержу, но поначалу вполне освежает».

Танцуют все

«Екатерина Великая». Великобритания-США, 2019. Реж. Филип Мартин

Очевидный сценарный кризис и зримое исчерпание американских тем заставляют англоязычные студии обращать взор на экзотику европейских монархий, шпионских игр и техногенных катастроф — в том числе и на тайны российского престола. Увы, республиканские нации и примкнувшие к ним англичане давно уже не смыслят в абсолютизме ни аза и градусом бреда напоминают фильмы прибалтийских студий о каменных джунглях Нью-Йорка — где все сидят с ногами на столах и говорят друг другу «сынок».

Государыня Екатерина у них ведет хлопотную жизнь мухи-цокотухи. Фрейлины являются к ней покалякать без стука и вызова. Фавориты бузят и требуют брака. Наследник (будущий Павел I) не велит совать нос в свою личную жизнь. Поручики бунтуют гвардию, французы мутят революцию, Крым, Пугачев, суета и нервотрепка. А тут еще на ее роль назначают Хелен Миррен, которая уже сейчас пережила матушку-царицу на 7 лет, а играет ее молодые годы. Кому из женщин такое понравится.

Поскольку всерьез обсуждать такое нет сил — посвятим неучей в краткий курс кромешной тирании, которая у них была не гуманнее нашей, но отчего-то повыветрилась из памяти.

Цари не пишут и не читают речей о прогрессе с амвона кафедральных соборов. У них нет на то времени, полномочий, микрофонов и надобы в воодушевлении масс. Для этих нужд попы имеются.

Царевичи не повышают на них голос — иначе могут оказаться в Нерчинске под именем Кузьмы Петрова и надежной охраной. Петр Великий да Иван Грозный со своими мальчиками еще и не так поступали.

С ними не говорят как с равными, не садятся в их присутствии и не качают права — а то ведь, глядишь, топор своего дорубится. Странно, что это приходится объяснять англичанам.

Гвардейские офицеры не стыдят на площадях царский конвой