Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев

энциклопедии, затронем более-менее подробно одну из отраслей медицины, стоматологию. В 1768 году зубной врач Георга III, Томас Бердмор, написал учебник по стоматологии. Его знания и практические рекомендации сильно помогли врачам, но в целом на протяжении всего XVIII века уровень стоматологии был довольно низким и смерть от абсцессов в полости рта – явлением распространенным. Впрочем, англичане достигли определенных успехов. В первую очередь – благодаря врачам военно-морского флота. У моряков заболевания зубов едва ли не главный бич, и работавшие на кораблях хирурги имели богатейший материал для исследований. Француз Пьер Фошар, считающийся основоположником современной стоматологии, начинал как раз со службы на флоте, где он получил разнообразную и необходимую практику.

В XVIII веке и в Европе, и в Америке уже развивалась и косметическая стоматология. Проще говоря, изготовление протезов и искусственных зубов. Делали их, как правило, из слоновой кости или рога моржа. Качество довольно низкое, а наибольшее распространение протезы получили… Ну конечно, в Америке! Традиция знаменитой белозубой улыбки довольно давняя.

С зубными протезами пока не очень, а вот с очками уже вполне хорошо. В XVIII веке даже каждый представитель среднего класса мог позволить себе очки для чтения. К традиционной форме (загибающихся за ушами) шли, правда, довольно долго, но повесить на нос было что.

Конечно, есть еще очень много важных вопросов, но пора подводить итоги. Битву и со старением, и с болезнями жители георгианской Англии вели тяжелую. И понемногу начинали побеждать не столько благодаря прогрессу в медицине, сколько прогрессу вообще. Росту экономического благосостояния, успехам науки и, что очень важно, политике государства, открывавшего больницы, приюты и т. д. Пусть все потребности общества еще не удовлетворялись, но движение имело место.

А так… Даже королей лечили, как умели. Когда Георг III заболел непонятной болезнью, названной «безумием», издевались над ним страшно. Держали в смирительной рубашке, обливали холодной водой, заставляли голодать… Все «по науке». Душевнобольных в те времена считали «недочеловеками». Георгу еще повезло, его личный врач Фрэнсис Уиллис был человеком гуманным. Но лечил больно…

Глава третья. О национальной гордости, морали и нравах

«Англичане честны, у них есть нравы, семейная жизнь, союз родства и дружбы… Позавидуем им! Их слово, приязнь, знакомство надежны: действие, может быть, их общего духа торговли, которая приучает людей уважать и хранить доверенность со всеми ее оттенками. Но строгая честность не мешает им быть тонкими эгоистами. Таковы они в своей торговле, политике и частных отношениях между собою. Все придумано, все разочтено, и последнее следствие есть… личная выгода. Заметьте, что холодные люди вообще бывают великие эгоисты».

Снова Карамзин. Пробыл он в Англии совсем недолго, но постичь британцев, как он сам, наверное, считал, сумел. Русского путешественника еще и живо интересовала политика, и определенные выводы он тоже сделал.

«Они горды – и всего более гордятся своею конституциею. Я читал здесь Делольма (швейцарский публицист, автор книги “Английская конституция”. — М. К.) с великим вниманием. Законы хороши, но их надобно еще хорошо исполнять, чтобы люди были счастливы. Например, английский министр, наблюдая только некоторые формы или законные обыкновения, может делать все, что ему угодно: сыплет деньгами, обещает места, и члены парламента готовы служить ему. Малочисленные его противники спорят, кричат, и более ничего. Но важно то, что министр всегда должен быть отменно умным человеком для сильного, ясного и скорого ответа на все возражения противников; еще важнее то, что ему опасно во зло употреблять власть свою. Англичане просвещены, знают наизусть свои истинные выгоды, и если бы какой-нибудь Питт вздумал явно действовать против общей пользы, то он непременно бы лишился большинства голосов в парламенте, как волшебник своего талисмана. Итак, не конституция, а просвещение англичан есть истинный их палладиум».

Цитаты длинные, но сокращать их рука не поднимается. Мнение Карамзина необыкновенно интересно и сегодня. Соглашаться со всем не обязательно, но кое-что подмечено метко.

Полтора века спустя об англичанах рассуждал уже англичанин, великий историк Джордж Маколей Тревельян. У него было время для того, чтобы перейти к обобщениям.

«По сравнению с самодовольством середины XVIII века общеизвестное самодовольство викторианцев – это сама скромность… Типичным представителям периода Блэкстона, Гиббона и Бёрка (то есть середины и второй половины XVIII века. – М. К.) казалось, что Англия является лучшей страной, какая только возможна в несовершенном мире, и что потому ее надо оставить в покое… Их оптимизм в отношении Англии основывался на пессимизме в отношении всего рода человеческого…»

Тревельян говорит как раз о времени Питта Младшего. И великий премьер обладал вышеупомянутым «самодовольством» в полной мере. Не он один. Солдаты Веллингтона, выходцы из самых что ни на есть низов, поглядывали на своих союзников, португальцев и испанцев, с ощущением собственного превосходства.

После Славной революции 1688 года в Британии появилась первая современная нация. Раньше, чем где бы то ни было. Понимали ли это те, кто жил в XVIII веке? Они, похоже, догадывались. Богатые, бедные, они все – англичане. Никогда не забывают! Американский философ и историк Ганс Кон довольно подробно описал истоки и особенности нового английского национализма. Мы ограничимся лишь констатацией факта – особая национальная гордость у англичан имелась. Основания для нее – тоже. А снобизм и высокомерие… Можно называть их издержками, можно – чертами характера.

Многие из политиков стран континентальной Европы, которые имели дело с Питтом Младшим, проявляли недовольство. Дескать, обещания британского премьера мало чего стоят, он способен в любой момент «развернуться» и т. д. Он мог, он так делал. Но для Питта не существовало никаких интересов, кроме английских. Он был настоящим националистом. Он рос с уверенностью в собственном превосходстве, он жил и работал, не сомневаясь в превосходстве своей страны над всеми остальными.

…«Одинокий пьяница, целиком посвятивший себя служению Англии…» Хрестоматийный образ. О знаменитом «одиночестве Питта» мы поговорим отдельно, пока – о пьянстве. Симптоматично, но активно эксплуатировать эту тему стали уже много лет спустя после смерти Питта Младшего. В подходящее время. При жизни Питта его пристрастие к спиртным напиткам, конечно, тоже обсуждалось, но трагедии из этого никто не делал. Потому что уж в чем-чем, но в пьянстве Питт был далеко не одинок.

Еще одна цитата знакомого нам графа Честерфилда – пожалуй, одного из самых остроумных англичан XVIII века: «Если кто уверяет, что выпил шесть или восемь бутылок вина за один присест, то из одного только милосердия я буду считать его лжецом, не то мне придется думать, что он – скотина».

Англичане той эпохи – сильно пьющая нация. В первой половине XVIII века власти