Дед в режиме ведьмака - Евгений Валерьевич Решетов

— Воды? — сразу же обеспокоенно вскинул голову Павлушка.

— К чёрту! У нас же есть алхимическая лаборатория? Каждый уважающий себя дворянский род обязан её иметь.

— Лаборатория-то есть, но в ней нет ингредиентов, чтобы сварить зелье жизни, — угадал мою мысль шмыгнувший носом внук и удивлённо глянул. — А ты забыл, что у нас есть лаборатория?

Хм. Он что-то заподозрил, несмотря на то что я веду себя почти в точности как его дед? Да вряд ли. Тут вселенцы есть разве что в книжках.

— Ты умирал? — хмуро просил я у него. — Оно и видно, что нет. Румянец на щеках, второй подбородок. Вот как помрёшь, так и поговорим, кто чего забыл. А я почти помер, даже с архангелом Михаилом чуть-чуть поговорил. И знаешь, что он сказал? Худеть, говорит, Павлушке надо, а то через ворота в Рай не пройдёт. Придётся его в Ад отправлять. А там таких мягкозадых любят. Весело будешь шкворчать на сковороде, распространяя запах подгорелых конфет. Завтра же займёмся твоей физической подготовкой. А сейчас пойдём, есть у меня одна гениальная идея, где добыть это зелье. Поедем в институт, где я прежде лекции читал. Тряхнём их лабораторию.

— Так ты же там больше не работаешь! Не пустят нас!

— Пфф, ещё как пустят! Не ссы. Цапнем ингредиенты и уйдём. А если будут бузить, потом заплатим.

— А может, кредит возьмём и купим зелье? Так мы точно не нарушим закон.

— Долго и скучно. Моя идея лучше, — проговорил я и попытался взяться за дверную ручку. Но слабые пальцы скользили, будто её салом смазали.

Павел заметил мои потуги и без проблем открыл дверь, после чего мы вышли в пустой зал. Все уже удалились. Даже козёл Алексей куда-то ускакал.

Мы с Павлом не спеша двинулись по особняку, носившему следы былого величия. На потолках красовалась растрескавшаяся лепнина, а под ногами лежали затёртые до дыр ковровые дорожки. Мраморная лестница оказалась со сколами, обои кое-где отставали от стен, а побелка местами вспучилась, как нарывы.

— И как вы людей не постеснялись пускать в эту дыру? — пробурчал я, ступая по истёртому паркету. Он скрипел так жалобно, что его захотелось пристрелить, дабы не мучился, бедолага.

— Мы с Алексеем всю красивую мебель передвинули в те коридоры и залы, по которым пустили людей. Ну и уборку там заказали да на скорую руку кое-чего залатали. Получилось сносно.

— Голь на выдумки хитра, — щегольнул я пословицей и вошёл в покои Игнатия Николаевича.

Там меня ждал запах сумасшествия, лекарств, громадная кровать с потёртым изголовьем и старенький компьютер с пузатым монитором. Возле него стояла чёрно-белая фотография. С неё улыбались сын Игнатия с женой. Они уже давно погибли, как и супруга самого Игнатия.

А ещё в спальне обнаружился шкаф, забитый книгами, картами и газетами. Все они были посвящены Лабиринту — пространству между десятками миров, выглядящему, как необъятное подземелье с гигантскими пещерами, руинами городов, реками, озёрами и лесами. Там сложно было встретить разумных из иных миров, зато в достатке обитали хищные твари всех видов и форм.

Кто создал Лабиринт и для чего именно? Да хрен его знает.

— Павлуша, подыщи для меня одежду, а я пока искупаюсь, а то аристократу не позволительно в таком виде покидать дом, даже если он при смерти, — решил я и скрылся за неприметной дверью в углу комнаты.

Там, как и ожидалось, обнаружилась душевая кабина. Я провёл в ней с десяток минут, а затем внук через приоткрытую дверь дал мне нижнее бельё, рубашку и костюм. Брюки заметно вылиняли. Пиджак и вовсе почти протёрся на локтях. Ботинки же слегка жали.

— Ты, как это… ну, того… головой повредился, так мы тебе обновки особо и не покупали. Ты же никуда не ходил, — виновато произнёс Павел, когда я появился в спальне отмытый, причёсанный и в костюме. — Да и Алексей не хотел тратить лишние деньги.

Я мрачно сверкнул глазами и махнул рукой внуку. Тот пошёл рядом, внимательно наблюдая за мной, чтобы, ежели чего, успеть подхватить под руку. Но я хоть и хрипел, как загнанный седой конь, однако без происшествий добрался до входной двери. Вышел из дома и оказался на крыльце.

Мне на плечи лёг утренний туман, стелящийся по узкой брусчатой улочке, стиснутой старинными особняками, украшенными барельефами.

Воздух пах водой, выхлопными газами и отсыревшей побелкой. А со светло-стального неба холодно смотрело болезненно-бледное солнце.

— Васильевский остров, — пробормотал я себе под нос, пнув воспоминания Игнатия.

Престижный район. И этот особняк — единственная ценность, оставшаяся у рода Зверевых.

— Такси уже едет, — сказал Павел, потыкав пальцем в экран сенсорного телефона, украшенного изображением надгрызенного яблока. — Через три минуты прибудет.

— Подождём, — проронил я и с лёгкой полуулыбкой уставился на проходящую мимо девушку лет двадцати пяти. В блузке и юбке, соблазнительно облегающей крепкую задницу. А самое главное — она была рыжей, как пламя. Ох, как мне нравятся рыженькие!

Девушка заметила мой взгляд и слегка улыбнулась.

Я игриво подмигнул ей, а она испустила смешок и проговорила:

— Вы так похожи на моего дедушку! Он тоже тот ещё шалун.

Её слова обрушились на меня ледяным дождём, напомнив, в каком теле мне «повезло» очутиться. М-да, о девицах пока придётся забыть.

— Чего скалишься? — бросил я весело заулыбавшемуся внучку. — Вон такси едет.

И правда, из-за угла вывернула жёлтая машина с чёрными шашечками. Потрёпанная и дребезжащая. Явно тариф «эконом», то есть за благополучную доставку клиента по большей части отвечали три иконки, наклеенные над магнитолой. Но я всё равно уселся на заднее сиденье, пытаясь не кряхтеть.

Павел устроился впереди. А затем автомобиль покатил по дорогам и мостам Северной Пальмиры.

Мне уже не раз доводилось видеть этот старинный город, пусть он в разных мирах и отличался застройкой, да и назывался по-разному: где-то Ленинград, где-то Санкт-Петербург, а где-то и Петроград. Но порой даже улицы, районы и парки носили одинаковые названия.

Внезапно мои мысли рассыпались, сметённые бешеным стуком сердца. Во рту появился металлический привкус, пальцы задрожали, а на грудь будто кто-то сел, не давая вдохнуть.

Вашу мать, это что ещё такое? Савелий ошибся? Дар уже окончательно высосал из меня силы? Нет у меня никаких «ближайших дней»? А что, похоже на правду. Дар-то у меня двойной, в нём две ветви магии, развивающиеся параллельно. Вот он и пожирает вдвое больше моей выносливости.

К счастью, взгляд быстро прояснился. Фух, приступ вроде отпустил меня, но счёт, кажется, пошёл на минуты. Надо срочно выпить это грёбаное зелье!

Но, как назло,