Механизмы мозга - Тюрин

играют никакой роли в регуляции соматических процессов в организме. Их постоянная функция — это скорее всего какого-то рода посредничество между нашими эмоциональными стремлениями и интеллектуальной деятельностью; возможно, что этим обусловлено установление мотивационных связей, побуждающих нас к организации мыслей и действий для достижения наших целей, а также удерживающих нас от поступков, которые противоречили бы нашим интересам высшего порядка. Может быть, лобные доли выполняют и «эпизодическую» роль — когда остальной мозг привлекает их к участию в особо трудных видах умственной деятельности. Поэтому повреждение лобных областей должно вести к наиболее серьезным последствиям у тех, кто больше всего бывает занят сложной и абстрактной мыслительной работой, — у детей, которым приходится постоянно усваивать новые представления, и у сравнительно небольшого числа взрослых, которые сохраняют способность к обучению, конструктивно мыслят и занимаются творческой деятельностью.

Речь

Если существует какая-либо способность, свойственная только человеку, то это дар речи. Пчелы имеют язык знаков, с помощью которого они могут сообщать другим особям о характере найденного корма, приблизительном направлении и расстоянии до него; птицы пользуются разнообразными знаками и звуками для предупреждения об опасности и в ситуациях, связанных с размножением; умных собак можно научить надлежащим образом реагировать на несколько десятков словесных команд. Но все это простые, прямые связи. Реакции хорошо выдрессированных собак на такие приказания, как «перевернись!» или «умри!» ясно указывают на понимание, и все-таки это нечто качественно совершенно отличное от свойственного среднему человеку умелого использования языка — системы символов и значений, не имеющей эквивалента в животном мире, системы, с помощью которой мы можем вызывать и связывать между собой группы ассоциаций, называемых «идеями», что, по-видимому, недоступно никакому другому живому существу. При помощи языка человек может передавать свою мысль родственному уму так, как это не способно делать ни одно животное.

Ввиду этого очевидного превосходства человека явления, связанные с речью, неизбежно должны были привлекать большое внимание. Вскоре после необыкновенного происшествия с Финеасом Гейджем начали появляться сообщения о наблюдениях над влиянием мозговых травм на речь. Особое место в этих ранних исследованиях принадлежит работам Поля Брока. Известный французский хирург, в 1861 г.— секретарь Антропологического общества — Брока воспользовался рядом представившихся ему случаев произвести посмертное исследование головного мозга у больных, у которых незадолго до смерти возникли серьезные расстройства речи. Эти исследования дали первые указания на то, что расстройстве речи может быть вызвано повреждением определенных участков мозга.

«Запретная зона»

После работ Брока многие ученые занимались выяснением роли различных участков мозга в явлениях,связанных с речью. В последние годы ведущая роль в этой области исследований принадлежала Неврологическому в Монреале, руководимому У. Пенфилдом. Эта важная работа началась 30 лет назад, когда Пенфилд и его сотрудники занялись лечением очаговой эпилепсии путем радикального хирургического удаления патологически измененных участков мозга. В те времена в результате ранних открытий Брока и других ученых господствовало мнение, что область мозга, контролирующая речь, располагается вдоль боковой поверхности доминирующего полушария — на левой стороне мозга у правшей и на правой у левшей. Ввиду широкого использования механизмов речи в высшей умственной деятельности в то время обычно отказывались от радикальных операций на доминирующем полушарии, если только опухоль или иные поражения мозга не находились далеко впереди или позади центральной области — соответственно в лобной или затылочной доле.

Однако, считая столь значительную часть мозга «запретной зоной», хирурги вынуждены были отказывать в помощи многим больным с травмами или опухолями, которые вызывали хронические эпилептические симптомы и нередко при распространении процесса вели к прогрессирующей дегенерации и к смерти. Тем временем под наблюдение врачей поступало все больше больных с очаговой эпилепсией, обусловленной повреждениями и небольшими опухолями в той самой области, которая, судя по прежним данным, жизненно важна для управления речью, а между тем у многих из этих больных не было речевых расстройств. Это натолкнуло Пенфилда и его сотрудников на мысль, что, может быть, не всю ту область, которую прежние исследователи объявили «запретной», действительно следует считать таковой и что более точное определение речевых зон позволило бы расширить область возможных оперативных вмешательств с целью удаления измененной ткани и облегчения эпилептических симптомов.

Построение карты речевых зон

Средством, которое избрал Пенфилд для более точного изучения топографии речевых областей коры, был современный метод электрического раздражения. Пенфилд рассуждал примерно следующим образом. Введение электрода и пропускание залпа электрических импульсов через участок коры, ответственный за прием сенсорной информации или за передачу двигательных команд, обычно вызывает внешние реакции, позволяющие установить нормальную функцию данного участка. Если пункт, выбранный для электрического раздражения, находится в зрительной коре, го пропускаемый ток «выключает» у испытуемого некокоторый участок поля зрения и заполняет его вспышками света. Точно так же стимуляция слуховой коры блокирует нормальные приемные каналы от ушей и вызывает в мозгу ощущение беспорядочного шума отдельных резких звуков; раздражение участка постцентральной сенсорной коры может вызвать чувство онемения в большом пальце правой руки, который и то же время теряет свою нормальную способность к осязательному различению. Поэтому Пенфилд полагал, что нечто подобное должно произойти и в том случае, если он будет раздражать область коры, участвующую в управлении речью. Ввиду сложности речевых процессов он не ожидал, что сможет заставить испытуемого произносить определенные слова или фразы, но думал, что естественно было бы ожидать иного, негативного, результата, обычно вызываемого таким раздражением,— нарушения определенной стороны речевого процесса, контролируемого раздражаемым участком коры. Пенфилд надеялся, что при проведении операции на мозге под местной анестезией, когда больной находится в полном сознании и способен «сотрудничать» с исследователем. можно будет точно определять границы специфических участков коры, электрическое раздражение которых препятствует нормальной речи.

Подобное описание, в котором на первый план выдвигается разработка нового метода для более глубокого проникновения в сущность мозговых механизмов,.легко может создать неверное представление о подходе таких исследователей, как Пенфилд и его сотрудники, к своим больным. Эти люди — врачи, а не экспериментаторы. В каждом случае они применяют свое искусство и свои знания таким образом, чтобы вероятность улучшения в состоянии больного в результате операции была максимальной. Когда они вводят электроды в обнаженную кору мозга, раздражают ее электрическим током и регистрируют внешние реакции, то это всегда делается с целью выяснить локализацию специфического поражения У данного больного, с тем чтобы последующие действия хирурга были наиболее эффективными. По этой причине при исследовании одного больного мало что можно сделать нового — такого, что уже не было прежде успешно проверено на других.

Но, поскольку отдельные больные в какой-то