Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Бессмертный полк» - Альманах Российский колокол

к нему пришел какой-то дядька. Выйдя следом за отцом в коридор, я увидела, как удивление отца сменилось внезапной радостью, а затем он кинулся навстречу мужчине, крепко сжав его в объятьях. Они долго обнимались и пожимали друг другу руки, папа даже украдкой смахнул слезу. Так я впервые познакомилась с дядей Рамазаном, приехавшим к нам в гости сюрпризом, не предупредив родителей. На самом деле он не был мне дядей, он был моим двоюродным братом, если уж быть точной. Мой папа приходился Рамазану дядей, несмотря на то, что был младше его на двенадцать лет, но, несмотря на это же обстоятельство, дядя Рамазан называл моего отца дядей Васей.

В конце тридцатых годов прошлого столетия, спасаясь от сталинских репрессий, моя бабушка вынуждена была, собрав детей и погрузив скудный скарб на телегу, бежать в Поволжье, где семья папы прожила несколько лет – до окончания Второй мировой войны. Грозные годы репрессий разметали родных, позднее и семья Рамазана переехала в Волгоградскую область. Однако до этих событий все дети этой большой и дружной семья росли вместе, младшим из всех был мой папа. Старшие дети относились к отцу с легкой иронией и договорились, называть его между собой дядей Васей, отдавая дань семейной иерархии, так и повелось с тех пор. Отец же всегда восхищался Рамазаном, который был заводилой во всех дворовых играх, а в драках с мальчишками из соседнего села был первым бойцом.

Между двух деревьев, выросших рядом, Рамазан укрепил перекладину, соорудив для себя турник. Свой день он начинал с разминки на турнике, отжимаясь на нем и крутясь «солнцем» несчетное число раз. Затем начинались его главные упражнения. Набрав в два оцинкованных ведра песок (порой, для увеличения нагрузки, он добавлял в вёдра камни), Рамазан повисал на турнике вниз головой и отжимал вместо гирь полные ведра, тренируя мышцы рук. Результатом его ежедневных упражнений стала железная хватка цепких, как капканы, рук, лёгкая энергичная походка и стремительный жесткий удар, наводившие ужас на чужих подростков. Папа всюду следовал за ним хвостом, со стороны наблюдая мальчишеские баталии, после которых его уважение к «племяннику» только росло. А после начала войны, 23 июня 1941 года, сразу после выпускного бала, Рамазан отправился в военкомат с просьбой принять его в ряды Красной армии, стремясь встать на защиту родины. Но возраст подростка был непризывным, и ему пришлось поработать год.

Отец Рамазана, Хамидулла, по мнению моего папы, был целеустремленной, сильной и волевой личностью. Он всегда добивался поставленных задач. Первой его победой стало окончание Казанского императорского университета, где тот прекрасно учился, писал стихи на английском языке, упражнялся в прозе и занимался спортом. После окончания университета он работал в различных государственных учреждениях, а накануне репрессий, от которых пострадали и другие братья отца, Хамидулла преподавал русский и казахский языки в средней школе Кайсацкого района. После ареста никто из родных его больше не видел. Много позднее, в 1956 году, Хамидулла и другие братья были реабилитированы посмертно. Несмотря на ярлык «сын врага народа», Рамазан, преодолев в связи с этим серьезные трудности, все же окончил Кайсацкую среднюю школу и, достигнув за год работы должности главного бухгалтера, ушел на фронт добровольцем.

Фронтовой путь Рамзана начался под Сталинградом, где он прошёл боевое крещение в главной мясорубке Великой Отечественной войны. Затем фронтовые дороги провели солдата Сарбасова до границ великой Родины, а дальше были Карелия,

Румыния, Венгрия, Австрия. В составе роты разведчиков – авангарда советских войск – Рамазан первым заходил в населённые пункты и города Восточной Европы, дивясь богатому быту «буржуев», их аккуратности и практичности, отмечая для себя устройство хозяйств и поместий, организацию труда сельских работников, а также методы управления. В числе первых фронтовая разведка вошла в логово врага – Берлин. Рамазан несколько раз был серьёзно ранен. Последнее ранение привело к инвалидности второй группы. Однако несмотря на то, что его комиссовали, Рамазан поехал из госпиталя не в тыл, а на фронт. Разыскав свою часть и уговорив отцов-командиров разрешить ему остаться в действующей армии, он продолжил свой путь солдата, освобождая мир от фашизма. Много раз он доказывал свое бесстрашие и мужество в рукопашных схватках, без страха вступая с гитлеровцами в единоборство, вызывая уважение однополчан.

Один случай из фронтовых лет Рамазану особенно запомнился: это было во время Сталинградской битвы. Взвод, где он служил, занял оборону вершины Мамаева кургана, откуда открывался вид на панораму боя. Эта позиция имела серьёзное стратегическое значение для обеих противоборствующих сторон. Фашисты рвались любой ценой захватить высоту, не жалея ни боевой техники, ни человеческих ресурсов. От грома канонады, воя мин, разрывающихся снарядов и пулеметных очередей сотрясалось пространство. Господствующая высота служила ключом к Сталинграду, поэтому, несмотря на потери, немцы неоднократно атаковали Мамаев курган. В одну из таких атак, после боевых вылетов советских бомбардировщиков, пропахавших позиции противника, фашисты кинули на высоту с десяток танков, следом за которыми шел полк автоматчиков. Боевые действия переросли в рукопашный бой. Рамазан в числе прочих бойцов кинулся в схватку, приняв на штык первого фашиста и уклонившись от удара второго. Однако третий достал его штыком, но, к счастью, проткнул лишь шинель, чем мгновенно воспользовался Рамазан, вонзив в немца свой штык. Откуда-то сбоку на него кинулся еще один немецкий солдат, высокий и очень крепкий. В рукопашном единоборстве Рамазан мгновенно оценил мощь противника. Он рассказывал моему отцу что, несмотря на то, что сбил фашиста с ног, почувствовал, как сила противника подавила его. Когда шея немца оказалась на уровне рта Рамазана, борясь из последних сил и зверея в смертельной схватке, он вцепился в глотку врага зубами, вгрызаясь в живую плоть. Ранее он и не подозревал, как может быть страшен человек в пылу сражения, впервые он готов был загрызть врага – и сделал это. От взрыва разорвавшегося рядом снаряда его ранило, погрузив сознание в полный мрак.

Очнулся Рамазан в блиндаже и не сразу понял, что с ним произошло. Он хотел обычным упругим прыжком соскочить с земляных нар, но не смог пошевелить даже рукой, не смог оторвать голову от подушки. Тогда его обуял страх: «Братцы, где я?! Что со мной?» – пытался прокричать он, но вышел лишь приглушенный хрип. Однако его услышала молоденькая сестричка медсанбата. «Ожил, родненький!» – прозвучал радостный девичий возглас. Рамазан недолго пребывал в сознании, вскоре он вновь погрузился в небытие. Второй раз он пришел в себя в госпитале, испытывая разрывающие голову боль и гул в ушах. Он очнулся в палате, среди голосов и стонов