Воскресение и Жизнь - Ивон Ду Амарал Перейра

было нужды в этих странных речах, и хотя я находил их привлекательными, я молчал, ошеломленный глубиной изложения и напуганный головокружительной бездной неизвестного, которая начинала раскрываться передо мной. Не дав мне времени на размышления, князь Вяземский, снова взяв меня под руку, увлек меня за собой в воздух, заставляя парить вместе с ним в атмосфере, словно мы были осенними листьями, которые ветер срывает с ветвей и заставляет кружиться в пространстве в причудливом танце.

Поднявшись на определенную высоту, всё так же держа меня за руку своей прекрасной рукой, которую я уже заметил ранее, он начал кружить над всей местностью, и я вспомнил падающие звезды, которые часто наблюдал в просторах небес, и сравнил нас с ними. Была глубокая ночь, и луна освещала одинокий унылый пейзаж. В её таинственном свете я мог разглядеть тихие деревушки, овраги и луга, покрытые травой, засеянные десятины, монастырь на вершине холма с его приветливыми колокольнями, стенами и защищающими его деревьями, а дальше — впечатляющий массив Уральских гор, пробуждающий какие-то галлюцинирующие ассоциации.

Признаюсь, что перед этим пейзажем, созерцаемым столь необычным образом, меня охватил настоящий страх, когда я оказался во власти этого странного приключения моего духовного существа, полностью в распоряжении той души князя-философа, которого три поколения благословляли в молитвах и нежно рассказанных историях о нём, где его мудрость и любовь к смиренным и страждущим выделялись как высшее проявление его нравственного благородства.

— Почему мы так летаем, господин? — осмелился я спросить.

— Это для того, чтобы укрепить твою астральную оболочку в эфирных волнах и звёздном магнетизме, чтобы ты мог без большой траты психической энергии выдержать то, что произойдёт, поскольку ты всё ещё душа, связанная с земной материей, которая сильно огрубляет или ослабляет вибрации духовного существа… — ответил он с видимой кротостью.

Больше я ни о чём не осмелился спрашивать, пребывая в спокойном ожидании. Через несколько минут мы вернулись в усадьбу и медленно приземлились на самой высокой и уединённой террасе большого здания, где князь пригласил меня сесть на одну из скамей возле балюстрады.

— Владимир! Я читаю в твоём сердце возмущение против судьбы, поднёсшей тебе чашу непостижимой горечи, кульминацией которой стала женщина, которую ты любил и чья измена долгу перед тобой, обществом и Божьими законами разрушила твою жизнь, возможно, навсегда, — сказал он после нескольких минут нашего пребывания на террасе.

Я печально посмотрел на него, не находя в себе сил что-либо ответить, но чувствуя, как тоска разрастается в моём сердце с каждым услышанным словом. Однако он продолжил с глубокой меланхолией, которую я уже замечал в его манерах ранее.

— Когда такие события происходят в жизни человека, или когда непредвиденные и непоправимые испытания настигают его на жизненном пути, это значит, что его нравственная эволюция происходит через боль, поскольку он противился предупреждениям закона добра в прошлых этапах… а не через любовь и труд, как предписывают божественные установления.

— Как это? — осмелился я спросить, не понимая учения.

— Если мы страдаем неизбежно, в обстоятельствах, которые бросают вызов всем нашим усилиям их исправить, это потому, что причина такой аномалии кроется в прошлом наших планетарных существований, прожитых здесь же, на Земле, или на других планетах, населённых нашими братскими душами, ибо знай, звёзды, мерцающие в пространстве, которое ты созерцаешь, — это планетарные миры, солидарные друг с другом; и души, дети Божьи, могут искупить здесь на Земле, например, ошибки, совершённые в других обществах Бесконечности…"

"В то время как преступления, совершенные на Земле, также могут быть искуплены и исправлены в других мирах. В часы твоего одиночества, когда твоя душа чувствует потребность побеседовать с Отцом и Создателем, разве ты никогда не задумывался о своем духовном прошлом? Никогда не желал исследовать в глубине своего морального существа причину того, почему ты живешь и страдаешь, чем ты был до своего рождения, что сделал, чтобы чувствовать себя наказанным неблагоприятной судьбой, откуда ты пришел, неся возвышенное наследие своего разума, своих чувств и стремлений, своей боли? Никогда не хотел узнать, почему в глубинах твоей индивидуальности существует неподкупный маяк совести?…

Так вот, мой друг, в твоем собственном духовном прошлом, которое ты не помнишь в состоянии физического бодрствования, в глубине твоей совести, которую ты пытаешься заглушить жизнью страстей, кроются причины неудовлетворенности, волнующей твое существование. Видишь, сколько израненных душ находят приют в нашем гостеприимном убежище, над которым я с первого дня призвал материнскую опеку Марии, матери Иисуса?… Одни безумны, другие больны, многие носят сердца, укрытые разочарованиями, и все они — великие страдальцы, которых только любовь Божья и практика добра могут спасти от отчаяния… ведь все они имели преступные планетарные существования в далеком прошлом. Они были виновны в тяжких преступлениях против законов братства и любви к ближнему, потому что в божественном Творении никто из нас не страдал бы произвольно, не заслужив ненормальности своего положения.

И все те, кто живет здесь под защитой, смирились с драмами собственного существования только после того, как я заставил их пересмотреть ужасную панораму прошлого, последствиями которого стали искупления настоящего, и эпилог которого проявляется здесь же через труд, размышление, практику добра и любовь к Богу. Поэтому для твоей же пользы ты изучишь свое духовное прошлое, которое тесно связано с моим. Будь внимателен, Владимир, и доверься мне."

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КНЯЗЬ-ФИЛОСОФ

I

Когда передо мной, на террасе особняка, свободная душа Сергея Соколова произнесла: "Доверься мне, Владимир!" — я почувствовал, как необычное ощущение страха проникло в мое существо, давая понять, что завеса, скрывавшая от моего понимания реальность человеческой души, была разорвана этими краткими словами. Меня охватил обморок, но я естественным образом пришел в себя, подчиняясь психическому закону раскрытия глубинной памяти. Однако моя личность графа Владимира Купреянова, офицера войск русского Царя в 1840 году, более не существовала в моем сознании! Благодаря определенному процессу, обычному в духовном мире, я мысленно вернулся в прошлое древних существований и ощутил себя другой личностью, жившей во времена Петра III и Екатерины II Великой. Я абсолютно перестал быть графом Купреяновым. Его я даже не помнил, именно потому, что в состоянии ментального погружения в прошлое, которого я достиг, его еще не существовало! Я был статной фигурой, связанной с Екатериной II крепкими узами благодарности и служения, которую мы будем называть Алексей Камерович, московит французского происхождения.

Вот что всплыло из моих воспоминаний Духа, который, хотя и оставался заключенным в воплощении, приобрел достаточную ясность, чтобы исследовать архивы сознания и извлечь оттуда прошлое под благосклонным влиянием той души