Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

умея…

Девочка с жёлтой мухой

Ты – девочка с жёлтой мухой,

А я – твой садовый уж,

Лягушку я проглотивший,

И муху хочу я уж…

Но ты мне своим восторгом

Испортила мой обед.

Люблю я жёлтые мухи

Глотать за лягушками вслед.

Довольно ты симпатична,

Пожалуй, ты мне мила,

Но лучше бы, было б отлично,

От мухи бы ты отошла.

Не нужно мне молочишко,

Из блюдечек я не пью,

Вот муху схватив, как волчишко,

С восторгом я пожую.

Пришёл к тебе мальчик красивый,

Из дачи соседней сын,

Оставь же жёлтую муху,

Шагай с ним разжечь камин.

Далась тебе жёлтая муха,

Отдай мне её, отдай!

Во рту у ужа так сухо,

Что хоть в него ёж заползай…

Пошла, молодая попа

Идёт, колыханье колен,

Как будто Россия – Европа,

И мальчик её – джентльмен…

Ну, девочка с жёлтой мухой,

Ужо, я тебе отомщу,

Ты станешь бессильной старухой,

А муху я счас проглочу…

Зарисовка

С кредитной картою учёный,

Профессор логики непобеждённый,

С прямым пробором над глазами,

С прямыми золотыми волосами

Висит над площадью, решая теорему.

Внизу животные бегут по Брему…

Антуанетта, мужняя жена,

Беременна и страшно голодна.

В ночной рубашке бегает по саду,

Алкает и вина, и винограду.

Но ей несут селёдку и блины

Мужчины полицейские страны.

Учёный, опускаясь на дорожку,

И в гравий с хрустом ставя каблуки,

Вдруг выхватил, облизывает ложку,

Блином швыряет в молодую кошку,

Что вдруг вцепилась логику в носки.

14.11.2015

Еда становится дороже,

Сильнее ветры, гуще снег,

И смотрит на тебя всё строже

Он, полицейский человек…

Чулки у женщин исчезают,

И бёдра не видны в штанах.

Глаза их больше не стреляют,

А источают жидкий страх…

Европа погрузилась в траур,

Никто не веселится вновь.

Насилие здесь каждый hour,

На задний план сошла любовь…

«Пью водку с чёрной змеёй…»

Пью водку с чёрной змеёй,

Она из семейства гадюк,

Корейским спиртом гад молодой

Был залит однажды вдруг…

Твои шестьдесят и мои года

(Ну градусы и года!)

Нам создают страны и города

И тёплый корейский уют…

Снег над горами, я знаю его,

Я на Алтае жил,

Готовил я партизанский отряд,

Меня ФСБ прикрыл…

Пью водку с корейской змеёй,

Гадюка средней длины,

Тебя укусила бы вдруг она,

Ты бы загадил штаны…

Пью водку с чёрной змеёй,

Гадюка стоит в бутыли.

Ну что же, встряхнёмся, гадюка мой,

А то чтой-то мы приуныли…

«Современность скорее ужасна…»

Современность скорее ужасна,

А религии – очень красивы,

Но хотя бы держал знамя красным

Этот скромный РФ несчастливый!

А то сняли могучее знамя

И повесили сэндвич белёсый.

Вот как эти расправились с нами —

Пьяный Ельцин и Гайдар раскосый…

«Вечерние часы зимою…»

Вечерние часы зимою.

Крупа, и вьюга, и пурга…

И небеса над головою

Отображают нам снега.

Как скучно! Да, скорее тошно.

И жёлтый цвет, и чёрный цвет,

Как будто смешаны нарошно,

И так тебе противно, Дед!

Ведь был недавно Березовский,

Хаттаб иссиня-молодой,

Радуев был Салман бесовский,

Кусок машины боевой…

Глаза Басаева сияли…

И вот недействующи стали

И тот, и этот, и другой…

Бывало, лето, лето, лето!

Все молоды, и все чудят!

Зато зима теперь за это,

Года лохмотьями висят!..

Бывают разные эпохи:

То жарко всё, то холода,

И даже люди стали плохи

В такие мерзкие года…

«Хрупкая военная красота…»

Хрупкая военная красота

Нашивок, не стоящих ни черта,

Звёзд и беретов, чёрных погон,

Сапог, вызывающих барышень стон.

Где вы, военные щёголи?

Обстрелы шрапнелью вас трогали,

Срывали мундиры, дырявили грудь.

«Без ног проживу как-нибудь!»

Гвардейцы в лосинах, танкисты,

Красные кавалеристы.

«Ах, как он красив, и на шашке рука.

Таким на портрете пребудет века…»

Но в городе тихом Иприт

Он кашляет и загибается,

Внутренности ему воротит,

А дым на него надвигается…

Хрупкая военная красота,

Как вишни цветут однажды.

Вас пулемёты собьют, «тра-та-та!..»

Выпьют вас в приступе жажды…

Ты в отпуск приехал, с медалями сын,

Военного опыта – масса.

Сиди, успокойся, ты был не один

Прославленным пушечным мясом…

«Как Хохломы красивые шкатулки…»

Как Хохломы красивые шкатулки,

Миниатюрны ваши переулки.

О, ваших улиц бесподобный чад!

Вы, довоенные Дамаск, Багдад…

…………………….

Видения, доступные героям,

Вдруг прибежавшим с лестницами к Троям,

Какой Елены было там тогда?!

Лишь камни, скалы, боги и вода.

Там Зевс, глядевший с Посейдоном,

Подобно двум внимательным учёным,

За гибелью людей, в коробку блох

Так нависал над человеком Бог…

И шевелились пальмы на боку,

Не спится нынче ночью старику,

И он в Москве, на жёстком ложе лёжа,

Вдруг записал, как Осип голокожий!

Евреем древним был ты, Мандельштам,

Ты в храм ходил. Волы ревели в храме,

И голуби сидели на той раме.

«Ерусалим, в котором жил Аврам…»

В Приморье

– На вышку зачем-то повесили флаг!

– Пойдёмте быстрее, товарищ моряк!

– И все они, мёртвые, из недалёких портов?

– Ничто не разгружено, видишь, работа стоит.

Мертвы «Понтекорво», «Товарищ Петров».

– Советская гавань! Какой удивительный вид!

…………………………

– И крабы шершавые с множеством рук и усов,

Вот чем Приморья улов знаменит…

Мокрющие воды, прогорклость и рек, и лесов…

От этого блока с кормы мой отец инвалид!

– И все они, мёртвые, из недалёких портов?

– Стал меньше и меньше их так небогатый улов…

Что, разве тельняшкой моряк знаменит?

– А Ванино?

– Банком уже прикарманено,

Огромное сине-железное Ванино.

Там болтом и гайкой посредственный шторм звенит,

Такое у нас получается Ванино…

И это тебе не «Пираты Карибского моря»,

А русское