Генерал Пядусов - Юрий Борисович Рипенко

Бригады БМ используются в полосе адп и имеют специальную задачу разрушения особо прочных сооружений. Гаубичные бригады, имеющие на вооружении орудия 152-мм калибра, должны получать бригадные полосы. Гаубичные бригады 122-мм калибра, легкоминометные, получают по одной ответственной полосе в полосе действия своей адп. Части акп на весь период прорыва тактической зоны обороны противника никому не подчиняются…»[278].

Интересно отметить, что в то время, когда артиллерийские военачальники Красной Армии уже имели огромный опыт по применению не только артиллерийских дивизий, но и артиллерийских корпусов прорыва, немцы на базе 18-й танковой дивизии попытались впервые за годы войны сформировать артиллерийскую дивизию.

«Артиллерийская дивизия в боях под Житомиром, – вспоминал немецкий военачальник Ф. Меллентин, – не проявила себя с положительной стороны. Она имела в своем составе несколько артиллерийских полков, подразделение самоходных орудий и дивизион тяжелых орудий. Организация дивизии была настолько неудачна, что дивизия лишь загромождала дороги и теряла свои орудия. В высших штабах высказывалось предположение об использовании этого соединения как танковой дивизии, но оно не оправдало себя ни в обороне, ни в наступлении и оказалось совершенно неспособным удержать Житомир. Дивизия могла бы принести большую пользу, если бы она была целиком подчинена штабу корпуса, а ее полки использовались только как артиллерийские части»[279]. В апреле 1944 года дивизию расформировали[280] [279].

В конце 1944 года немцы сформируют артиллерийский корпус народного ополчения. Всего корпус насчитывал 63 орудия[281]. Никакого сравнения с советским артиллерийским корпусом прорыва это соединение не выдерживало.

Таким образом, вверенный И. М. Пядусову артиллерийский корпус прорыва представлял собой огромную огневую силу, способную разрушить самые прочные инженерные сооружения противника при прорыве его обороны. Если немцы, ощутив на себе мощный удар нашей реактивной артиллерии, называли ее «сталинским органом», то артиллерийские корпуса прорыва без всякого преувеличения можно называть «сталинскими кулаками».

«Нарва – крепкий орешек»

На сентябрь 1944 года планировалась операция по разгрому вражеской оперативной группы «Нарва», освобождению Таллина и очищению всей эстонской земли от фашистских оккупантов. Но освобождение Эстонской ССР от врага началось значительно раньше.

Еще в феврале 1944 года был отвоеван плацдарм на западном берегу реки Нарвы, южнее города с тем же названием. Взять сам город с ходу не удалось. Враг превратил его в настоящую крепость. На подступах к Нарве извилистой линией протянулись две, а на ряде участков до пяти траншей с дотами и дзотами, пулеметными площадками, прочными убежищами, бронеколпаками. Они прикрывались проволочными заграждениями, а на танкоопасных участках – глубокими противотанковыми рвами и минными полями. Склонные к помпезным названиям, гитлеровцы нарекли свой оборонительный рубеж «Пантерой».

Это была сильная оборонительная линия, но войска Ленинградского фронта, как известно, научились взламывать и пробивать мощную оборону врага.

Седые стены Нарвы были свидетелями многих битв. Здесь русские воины разгромили войска шведского короля Карла XII и полчища кайзеровской Германии, рвавшиеся на восток. Именно в этих местах в феврале 1918 года были отбиты атаки немецких частей, наступавших на Петроград. Но гитлеровцы обороняли древнюю Нарву, разумеется, не из уважения к ее истории, а потому, что город запирал выход с востока в Эстонию…

Обратимся к воспоминаниям непосредственного участника тех событий командующего 2-й ударной армией И. И. Федюнинского. «Поездки на плацдарм и личные наблюдения убедили меня в том, что форсировать реку и брать город Нарву следует с другого направления, где враг этого не ожидает. На имевшемся у нас плацдарме трудно было скрытно сосредоточить достаточное количество войск, и поэтому наш удар не мог явиться неожиданностью для противника. Да и укрепился он здесь основательно. Не случайно наши попытки расширить плацдарм не дали сколько-нибудь ощутимых результатов.

Весь вечер я ломал голову над картой. Где прорывать оборону врага? Как лучше овладеть городом и крепостью Нарвой? Стоит ли отказываться от захваченного уже плацдарма для развития наступления?

Было ясно, что если даже главный удар с плацдарма наноситься не будет, то все равно усилия, затраченные на овладение им, не пропадут даром. Ведь противник стянул сюда много сил. Именно поэтому и напрашивалось решение наступать теперь в другом месте.

Город Нарву с его двумя крепостями на правом и левом берегах реки противник превратил в мощный узел сопротивления. Наступать на него в лоб не имело никакого смысла.

Изучая характер обороны противника, нетрудно было заметить, что наиболее прочно гитлеровцы укрепили участок против плацдарма. Это еще один довод в пользу нанесения главного удара на другом участке.

Река Нарва тоже являлась значительным препятствием. Ее ширина колебалась от 175 метров южнее города до 750 метров у Финского залива. Глубина реки была не меньше трех метров, берега высокие и обрывистые.

Сразу же за рекой начиналась заболоченная равнина, поросшая лесом и кустарником. К югу от железной дороги Нарва – Таллин болота вообще были непроходимы. Более доступным для действий войск являлся участок к северу от железной дороги. Правда, здесь русло реки оказалось шире.

Постепенно у меня начало складываться решение форсировать реку и прорывать оборону противника севернее города, примерно там, где в конце января мы потеряли небольшой плацдарм.

Я доложил свои соображения командующему фронтом, и он одобрил их. Участок южнее города Нарвы, включая плацдарм, был передан 8-й армии, а мы начали готовить переправочные средства: в лесах строили лодки, сколачивали плоты. Особенно отличились воины 8-го эстонского стрелкового корпуса. За короткий срок они изготовили более 400 лодок.

На реке Луге проходили тренировочные занятия по форсированию водного рубежа. Главное внимание обращалось на отработку действий взвода, роты и батальона. Были построены и оборудованы учебные поля, на которых подразделения обучались преодолению препятствий и скрытному передвижению. Здесь же отрабатывалось взаимодействие стрелковых частей между собой и с подразделениями других родов войск.

В середине июля поступила оперативная директива штаба Ленинградского фронта, которая окончательно определила участок прорыва: Кудрукюла – Васа.

Боевой порядок армии мы строили в два эшелона. В первом располагались две стрелковые дивизии—131-я и 191-я. Для развития их успеха во втором эшелоне находился 109-й стрелковый корпус. Против города Нарвы оборону занимал 16-й укрепленный район.

После прорыва вражеской обороны дивизии первого эшелона должны были наступать в юго-западном и южном направлениях до соединения с войсками 8-й армии, а затем уничтожить блокированную нарвскую группировку противника и освободить город Нарву В дальнейшем им предстояло наступать вдоль побережья Финского залива.

В ходе операции нам переподчинялся 122-й стрелковый корпус из состава 8-й