Российский колокол №5-6 2021 - Коллектив авторов

– Рапсодии, как говорится, на любую тему…

Фонарёв кое-как нашарил тапочки и пошёл на кухню включать чайник.

– Сколько сейчас, а?

– Уже почти шесть, Марусь…

Дмитрий Алексеевич Фонарёв вышагивал журавлиными ногами перед «газелью» и недовольно поглядывал то на входную дверь, то на часы. Но вот наконец из подъезда выскочил Алёша и побежал к отцу. Голова мальчика покачивалась на длинной шее, как на веточке, серые глаза мерцали.

– Эй, без двадцати восемь! Разве ты не должен быть в школе?

– Я себе в школе всю попу отсидел…

– Не понял, кадет.

– Пап, извини!.. Знаешь, я забыл сказать, что построения не будет…

– Это ещё почему?

– Да из-за нашей Елены Николавны… Она с семиклассниками на посту номер один дежурит.

– Значит, контрольная по математике отменяется?

– Ни фига! Как раз сегодня с ней и сквитаюсь…

– Готов?

– А по-твоему, нет?

Дмитрий Алексеевич внимательно посмотрел в краснощёкое лицо сына и улыбнулся.

– Тогда вперёд!

– А мы по Чебышева поедем, пап?

– Пока не знаю.

Машины очертенело загромоздили всю Чебышева, поэтому пришлось свернуть на Казахскую.

– В объезд?

– Конечно… Ты же видишь, что творится.

– Вижу… А скажи, пап: полезна монополия?

– В смысле?

– Ну, я вот прочитал… Что монополия может быть естественной… Это… Как там её? Железная дорога, водоканал… Или, к примеру, она бывает государственной…

– А, вот ты о чём… Отвечу по-свойски… Пользы для бедных в монополии не вижу… Одно только несправедливое распределение дохода… Сначала богатые нападают на нас, а потом глазеют, как мы пляшем под их дудку…

– Значит, ты, я и мама… Мы – бедные?

Отец помрачнел.

– Поэтому ты не любишь играть в «Монополию»? – продолжал Алёша.

– Игра здесь совсем ни при чём.

Сын вскинул на отца пришибленный взгляд.

Оба замолчали, поворотились к боковым стёклам – чёрные стволы деревьев опрокинулись на белый снег фиолетовыми ровными тенями.

Первым заговорил Дмитрий Алексеевич:

– Лёшка, ты что как заблудившийся?

– Я не заблудившийся… Просто думаю: можно ли исправить… ну, эту монополию…

– Исправить? Нет, невозможно. До этого не дотащились политики.

– Что ты сказал, пап?

– Неважно, ерундейшая чепуха… Слушай, Лёшка… Не против, если у «Покупочки» тебя высажу?

– Ладно, идёт… Хорошего дня!

…Ездил Фонарёв долго – до полного разгара дня.

Давно хотелось соскочить с «газели», прощупать ногами землю, но он всё тянул. И только когда раздвижную дверь заклинило и потребовался ремонт, решил передохнуть.

В автомастерской пахло сыростью и бензином. Электрический свет падал на механизмы неравномерно. Молчаливо не было. Подвывала болгарка, погребая настил под железными опилками. Из смотровой ямы торчал похожий на разводной ключ старик. Его измазанное солидолом морщинистое лицо выглядывало из рамки седых волос.

– Нилыч, ты, что ли? – удивился Фонарёв.

– Я, моя персона и я сам… Кажется, так говорят? – пробасил старик, выключив болгарку.

– Да никто так не говорит.

– Никто?

– Слушай, давай без дурачества… Что ты тут делаешь?

– Солидолом пачкаюсь… Не видишь?

– А если…

– А если, а если… – передразнил вдруг Нилыч, но тотчас и смягчил. – Да вот ремонтирую этот чёртов гнилой кузов…

– Один?

– Почему один? С Поплавским, просто я его за пивом заслал… Угостишься, кстати?

– Не пью я пиво… Ясно?

– Димитрий, неправильный ты какой-то. Пиво не пьёшь, баб не жмёшь. Может, тебе спирта? Да, у меня есть… медицинский…

– Это хорошо, что медицинский…

– Ну так что: плеснуть?

– Прямо из смотровой ямы плеснёшь?

– Не поддеть никак нельзя… Понимаю…

– Старик, ты сам напросился.

Нилыч приподнялся на носках и, раскачиваясь, свистнул вошедшему в автомастерскую.

– Смотри, Поплавский, кто к нам заглянул!

– А, привет, Фонарёв! – отозвался долговязый с пивным бочонком.

Фонарёв молча пожал Поплавскому руку.

– Чё, будешь? – подмигнул Поплавский то ли бочонку, то ли Мите. – Еле как допёр…

– Пока ты за пивом бегал, Димитрий согласился тяпнуть спирта, – прояснил старик.

– Слышь, тогда вылазь из своей щели…

– Слышь, еле как! Когда только начнёшь правильно изъясняться? Учишь тебя, учишь… – вспылил Нилыч.

– А ты не учи… Не нарушай заповедь!

– Нет, ну я не постигаю… Поплавский, где же ты этого понабрался?

– Ты, чё ли, один такой умный? Нашлись и другие… – сказал долговязый сердито, с трудом скрывая раздражение, и натянул на оттопыренные уши чёрную вязаную шапочку.

– Поплавский, Нилыч… Вы это… вы уймитесь и наливайте…

– Вот, Поплавский, человек дело говорит!

– Я чё, против, а?

…От спирта Фонарёв закашлялся, как будто поперхнулся.

– На, хлебни-ка воды! – сказал старик и поспешно впаял в Митину пятерню зелёную фляжку.

– Сколько же в твоей спиртяге градусов? – просипел Фонарёв.

– Думаю, около семидесяти.

– Думаешь? Да ты осатанел, Нилыч!.. А ну давай её сюда – я сам разбавлю…

Старик пододвинул к Мите бутылку со спиртом и виновато вздохнул.

– Салом вот закуси! – посоветовал сочувственно Поплавский. – Знаешь, Нилыч точно так же моего батька и своего братана чуть не заморил однажды… И меня заодно… А ещё родным дядькой считается…

– Русский ни с мечом, ни с калачом не шутит… Да и с огненной водой тоже… – раздумчиво заметил старик.

– Вишь, ты ему в лоб, а он тебе по лбу… – усмехнулся Поплавский, нарезая ещё сала.

– Хорошо сидим, мужики! – хлопнул себя по коленке Фонарёв.

– Да уж получше, чем Главный Буржуин… этот вороватый министр… – вставил Нилыч.

– Понеслась политика.

– Вовсе нет, племяш, – сказал, приосанившись, старик, – я только хочу заметить, что вор всё-таки должен сидеть в тюрьме.

– Два миллиона бакинских рублей у «Лукойла» попятил… И чё, хочешь сказать, его посадят?

– У «Роснефти».

– Чё?

– Он у «Роснефти» попятил, вот чё…

– Какая разница?

– Сам еле как, а ещё спорит…

– Эй, родственники! Слушайте тост…

Поплавский с Нилычем притихли и уставились на кружки с пивом.

– Я не знаю, привяжут этого Главного Буржуина покороче или не привяжут… Не знаю, не уверен. Полагаю, что он и не такой уж главный, каким нам его представляют, а есть и поглавнее… Да-да, те, у кого он и утратил доверие… И потому только преследуется ими… А впрочем, такие, как он, обычно избегают наказания… Да и адвокаты подсуетятся. В этом они неистощимы…

– Димитрий, а ты случайно не сбился? – взглянул на Фонарёва Нилыч.

– И не собирался… Но длинные тосты мне всегда кажутся лишними… Давайте, значит, так, мужики… Будем!

6

Как ни странно, но к вечеру Митя уже был трезв, как нарзан. Стряхнув с себя зависимость от сна, он думал: «Язва не высекает сегодня мои внутренности. Наверное, это всё спирт? Ну конечно… Не желтоглазый же коньяк…»

Вкрадчиво пришла эсэмэска. Хорошая. От Маруси.

«Волейбол у Алёши закончится в половине восьмого. Не жди нас, ужинай… Знаешь, вспомнила, как впервые руки мои