Таежный тупик. Странствия - Василий Михайлович Песков

(1982) объявились их родственники, считавшие семью погибшей. Позвали к себе на житье, но отец с дочерью отказались. Родственники стали изредка появляться тут с разными подношениями, главным образом медом и маслом. Это были истинные «кержаки» – бородатые, закаленные жизнью, упрямые… Верхний снимок родни сделан в поселке Килинск (Горная Шория)

Обилие даров не избавило Лыковых от необходимости в поте лица трудиться. На верхнем снимке видим мы радость Карпа Осиповича – испытывая дареную одностволку, он не промахнулся, стрельнув по берестяной мишени. «Значит, могу и медведя пужать…» А внизу установка ловушек на рыбу

Множеством разных семян для огорода одарили Агафью. Теперь было что запасать на зиму. Особую радость доставили таежнице огурцы и морковка – ранее эти овощи она не пробовала

Ниже по Абакану есть местечко Горячие Ключи. Сюда зимой прилетают лечиться охотники и шахтеры. Агафья тоже лечила свои «ревматизмы». Однажды мы появились с ней на Ключах летом. То, что увидели, разумеется, укрепило в мыслях ее: «Мир грешен»

Таежная одиссея Лыковых вызвала большой интерес не только в нашей стране. Книжка «Таежный тупик» издана на восьми языках. В Париже ее издали три раза. И всюду горячо обсуждалась эта «почти фантастическая» человеческая история. Во Франции обсуждению книги был посвящен «круглый стол» на телевидении, в Швеции образован читательский клуб «Агафья»… На верхнем снимке – витрина книжного магазина в Париже. А нижняя фотография свидетельствует: Агафье не безразлично, что в книжке о ней написано

Уже более двенадцати лет раз или два в год я навещаю Агафью. Сначала мой взгляд обращен был в прошлое: как жили Лыковы? Как выжили? Потом интересно стало наблюдать, как менялась их жизнь, как впитывали они все, что их теперь окружало

В каждый прилет – разговоры, расспросы, обсуждение новостей, радостей и тревог. А на прощание – раздача автографов. Агафья хорошо знает эту слабость людей. Пишет «печатными» буквами всякие пожелания на бумаге, на бересте, на снимках и туесах

Сейчас вертолеты на Еринате появляются редко. Тем дороже для Агафьи каждая встреча. Иных посетителей приходится переводить через бурную речку таким вот образом

Верхняя фотография была сделана в 1982 году. Агафье 37 лет, но выглядит она почти подростком – наивный взгляд, на лице постоянное удивление, в поведении – почти детская шаловливость… Прошли годы – характер человека не изменился, но сколько на лице пережитого, передуманного, сколько тревог и забот о дне грядущем

В последний год жизни старший Лыков, Карп Осипович, ослаб. Работать уже не мог и все куда-то пытался бежать из избушки. Агафья понимала близость конца. И наступил день, когда в тайге осталась она одна

Болезнь

В Москву друзья позвонили, когда проблема с вертолетом была решена. В Абакане, обсуждая эту нешуточную по нынешним временам задачу, вспомнили, конечно, о шумной кампании по радио Льва Черепанова, призывавшего жертвовать деньги «для полетов к Агафье». Где эти деньги? Вот сейчас они как раз и нужны. Но сборщик денег в Москве помалкивал. А время не ждало. Сигнал SOS, откуда б его ни послали, промедления не терпит. «Ладно, еще раз слетаем…» – вздохнул представитель службы по чрезвычайным ситуациям…

Пятнистая военная «вертушка» стояла в Абакане в ожидании взлета. Я бросил в нее рюкзак, и мы сразу же поднялись. Несколько лиц знакомых. Николай Николаевич Савушкин – руководитель лесного ведомства Хакасии, Ерофей Седов, сидят еще два врача, милиционер и работник метеослужбы с алюминиевыми трубками для замера снегов. «Повезло… – невесело шутит гидролог, – денег на полеты – ноль. Вот и пристроился…»

Военные вертолетчики, только что прибывшие из Красноярска, по трассе до Тупика летят впервые. Наметив маршрут по карте, расспрашивают Ерофея о зрительных ориентирах, о месте посадки. Чрезвычайная ситуация для них – это, например, недавняя гибель «боинга» под Новокузнецком. «Подлетаем – плешина в тайге, заваленная обломками. Просто не верилось, что самолет может разбиться на такие мелкие части…»

А что там сейчас в убежище Лыковых? Коротко рассказываю летчикам: «Осенью вот так же по сигналу SOS таежницу вывезли в Абакан. Месяц лежала в больнице. Диагноз – остеохондроз. При обследовании обнаружили еще фиброму во внутренних органах. От операции отказалась. Отказалась и остаться у родственников – „везите домой!“ И вот опять SOS. В ее обители живет еще „доброволец“ с Алтая. Сказал, что прибыл к Агафье креститься…» Ясный день. Весна и в этих краях опережает сроки недели на три. Света в сверкающих снегом сопках так много, что зеленые кедрачи кажутся черными. А по белому видно не только следы оленей, но даже крестики птичьих следов.

То ли за разговором время летит, то ли легко нагруженная «вертушка» военных летит очень быстро, но вот уже река Еринат, вот маленький «шанхай» таежного поселенья. Ерофей показывает место на занесенной снегом каменистой косе. И мы садимся.

Встречает нас парень лет двадцати, явно из породы тех, кого Агафья тут окрестила «в уме не утвержденные». Помятая шапка, растерянный взгляд. Зовут Василием. Пришел сюда с друзьями пешком по осени. Друзья, прихватив у Агафьи даренное Ерофеем ружьишко, ушли, а Василий, имевший в котомке только гармонь, остался. И вот коротает тут зиму в молитвах и игре на гармонии.

– Что-то случилось?

– Агафья Карповна заболела…

Агафью Карповну застаем сидящей на печке одетой и с посошком. Подчеркнуто громко стонет. И сразу же о болезнях:

– Спина… Дров не могу принести. Даже тесто не можно месить…

«Обострение остеохондроза. Пульс – сто двадцать, давление – сто тридцать на восемьдесят…» – подводят итоги осмотра врачи.

– Что же делать? – спрашиваем мы с Николаем Николаевичем. Оказывается, Агафья желает, чтобы ее отвезли на Горячие Ключи. Избавление от недугов видит она только там. Ключи – это дикое место в тайге, где летом в дощатых домиках-шалашах обретается десятка два-три больных ревматизмами и хондрозами дикарей – без медицинского контроля они тут лечатся. Сейчас на «курорте» – снегу по пояс и никого, кто мог бы помочь, приглядеть