Афины и Спарта. Борьба за гегемонию в Греции в V в. до н. э. (478-431 гг.) - Владимир Михайлович Строгецкий

17 = ATL. Vol. II. D 15 = ML, № 47). От этого декрета остались всего 4 фрагмента. Из них первые два имеют плохую сохранность. Полностью сохранился текст, касающийся постановления о клятвах. Декрет предусматривал, чтобы «содержание постановления и клятва были написаны на каменной стеле и выставлены в городе колофонян. Ойкисты же в Колофоне пусть это постановление и клятву напишут на каменной стеле и выставят на агоре и пусть колофоняне поклянутся следующим образом: "Я буду поступать, говорить и советовать все, что могу, наилучшее в отношении афинского народа и его союзников. И я не изменю афинскому народу ни словом, ни делом, ни сам, ни будучи убежден другими; и я буду благожелателен к афинскому народу и не дезертирую. И я не разрушу демократию в Колофоне ни сам, ни побуждаемый другими, ни склонив к измене другой город, ни устраивая волнения здесь; в соответствии с истинной клятвой я буду твердо соблюдать это без обмана и вреда, клянусь Зевсом, Аполлоном и Деметрой. И если я нарушу эту клятву, пусть погибну навсегда и сам, и мои родственники; если же я буду твердо соблюдать клятву, пусть меня ожидают многие прекрасные блага"» (сткк. 37—55). Упоминание ойкистов, как и то, что после подавления восстания налог Колофону был уменьшен, свидетельствуют в пользу выведения на территорию Колофона колонистов либо из числа афинян, либо союзников. Это вполне согласуется с политикой выведения колоний и клерухий на территорию союзных городов, которую начали широко практиковать афиняне в 40-е гг. V в. до н. э.

Неизвестно, какая форма правления была в Колофоне до начала восстания, но после его подавления афиняне установили демократию. Возможно, фраза 01 αίρεΰέντες πέντε... в плохо сохранившейся части декрета предполагает избрание 5 афинских должностных лиц с целью отправки их в Колофон, как это делалось и в других случаях. Эта клятва во многом сходна с клятвой, даваемой гражданами Эритр.

В 40-е гг. V в. до н. э. случилось также новое восстание в Милете, где «лучшие» устроили избиение демоса (Ps.-Xen. Ath. Pol., 3, 11). Состояние наших источников таково, что мы едва ли в состоянии с абсолютной точностью датировать это второе восстание. Важно, что в соответствии с анализом афинских налоговых списков второго периода обложения можно с уверенностью говорить о времени восстания в промежутке между 450 и 446 г. до н. э.[222] После подавления восстания в Милете была установлена демократия (ср.: Thuc., I, 115, 3), возможно, как и в Эритрах, по афинскому образцу[223].

Рассматриваемый период характеризуется и резким усилением афинской колонизационной деятельности. Основными причинами ее были социальные и политические. Нежелание некоторыми исследователями учитывать социальный фактор при объяснении афинской колонизации в середине V в. до н. э., а именно — рост в Афинах городских низов, не имевших средств к существованию, обусловлено главным образом их гиперкритическим отношением к данным Аристотеля и Плутарха, содержащим соответствующий материал. Колонизация, как и строительная деятельность Перикла, имела социальное и политическое обоснование. В 451/50 г. до н. э. была проведена проверка гражданских списков (Plut. Per., 37, 3 sq.), в результате чего значительное число жителей было лишено прав гражданства. Возникшая в связи с этим социальная напряженность была ослаблена расширением строительных работ и усилением колонизационной деятельности.

Источником по истории афинской колонизации этого периода является прежде всего литературная традиция (Thuc., I, 98, 2; III, 50, 2; Diod., XI, 88, 3; Plut. Per., 11, 5; ср.: Thuc., I, 11, 5; 19, 1; Paus., I, 27, 5). Поэтому важно правильно интерпретировать терминологию, используемую античными авторами для характеристики статуса афинских колонистов[224]. Поскольку с отдельными утверждениями ученых (главным образом в отношении афинских клерухий) мы не согласны, целесообразно изложить здесь некоторые наши суждения. По мнению Паршикова, для V в. до н. э. можно говорить только о клерухиях на Лесбосе и Халкиде, во всех остальных случаях, зафиксированных в источниках, речь может идти только об основании колоний. Почти также характеризует колонизационную практику афинян в это время и Яйленко[225]. Сведения об афинских клерухиях середины V в. до н. э. дошли главным образом от поздней античной традиции (Diod., XI, 88, 3; Plut. Per., 11, 5; Paus., 27, 5). Однако молчание Фукидида не может служить аргументами ex silentio, так как нам уже приходилось указывать на краткость его очерка о Пентеконтаэтии и выборочный характер излагаемого им материала. Вместе с тем у Фукидида имеются два важных свидетельства. Одно касается покорения Скироса в начале 70-x гг. V в. до н. э. Кимоном (Thuc., I, 98, 2), другое — Лесбоса после восстания 427 г. до н. э. (Thuc., III, 50, 2). Как на Скирос, так и на Лесбос афиняне отправили клерухов.

Нужно думать, что в середине V в. до н. э. практика выведения клерухий имела еще больше оснований. В условиях кризиса, охватившего Афинскую державу, Афинам приходилось часто либо предотвращать, либо подавлять восстания в союзных полисах. В покоренных городах они обычно устанавливали военные гарнизоны. Но поскольку таких городов становилось много, содержание в них гарнизонов стоило очень дорого. Поэтому выведение клерухий, используемых для тех же целей, было более выгодным для афинян, ибо, кроме всего прочего, оно отчасти разряжало напряженную социальную обстановку в самих Афинах.

Теперь рассмотрим терминологию, характеризующую статус афинских колонистов, встречающуюся у поздних авторов.

Упомянутые выше исследователи утверждают, что для поздних писателей характерна путаница при использовании официальной терминологии[226]. С этим невозможно согласиться, так как, во-первых, возникает парадоксальная ситуация: Фукидид всегда точен в использовании терминов, как считают исследователи[227], но он не сообщает о клерухиях середины V в. до н. э.; поздние авторы говорят о них, но им нельзя верить, так они путаются в терминах. Во-вторых, уже a priori ясно, что в произведениях античных авторов, в отличие от эпиграфических памятников, не может быть во всех случаях точной передачи терминологии. Эренберг высказал верную мысль о том, что Фукидид, подобно большинству греков, использовал термины как в узкотехническом значении, так и в широком смысле[228]. Изучение терминологии, используемой античными авторами, показывает, что в широком смысле, как правило, они использовали термин άποικοι. Под этим общим понятием могли скрываться и колонисты, и клерухи. Если же они используют специфические термины κληροϋχοι или έποικοι, нередко восходящие к более ранней устойчивой аттидографической традиции или эпиграфическим источникам, то к ним следует относиться с большим доверием.

С учетом вышесказанного нам представляется ценным объяснение Плутархом выведения клерухии. Согласно его сообщению, Перикл, освобождая Афины от