Двойной удар. Трофей для чемпионов - Ольга Дашкова

– Полиция хочет твои показания, но я сказал, что сейчас тебя нужно в больницу, – сказал Рома, и его обычно твердый голос звучал непривычно мягко. – Они согласились отложить допрос до завтра.

– Спасибо, – снова это слово, единственное, что я могла произнести.

Между ними произошел короткий обмен взглядами, который я не смогла расшифровать полностью. Что-то похожее на понимание, смешанное с чем-то еще, более сложным и глубоким.

– Я поеду в отделение.

– Не нужно, – возразил Егор. – Ты тоже выглядишь так, будто тебе нужна медицинская помощь.

Рома слегка усмехнулся, но его глаза оставались серьезными, почти болезненно серьезными, когда он смотрел на меня.

– Это всего лишь царапины. Видел бы ты, как я выглядел после… – он осекся, бросив взгляд на меня. – В общем, я в порядке. Позабочусь о бумажной работе.

Он протянул руку и осторожно коснулся моего плеча. От этого простого жеста по телу пробежала дрожь, и я благодарно накрыла его руку своей, все еще не отстраняясь от Егора.

– Все будет хорошо, Юль. Теперь все будет хорошо, – сказал Рома с такой уверенностью, что на мгновение я действительно поверила ему.

Его рука задержалась под моей, в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание. Но перед тем как уйти, он наклонился и что-то тихо сказал Егору, на что тот кивнул.

Я проводила его взглядом, чувствуя странную пустоту внутри. Столько эмоций бушевало во мне – облегчение, страх, благодарность, шок и что-то еще, что я боялась назвать даже мысленно. Любовь. К ним обоим. Такая разная и одновременно такая сильная, что она почти разрывала меня на части.

Медики вернулись, чтобы закрыть двери скорой.

– Мы отвезем вас в Центральную городскую больницу, – сообщил один из них. – Молодой человек, вы поедете с нами?

Егор кивнул, не отпуская моей руки. Когда двери закрылись, приглушив шум снаружи, я почувствовала, как напряжение начинает отпускать меня, уступая место изнеможению.

Скорая тронулась, сирена завыла, пробивая нам путь сквозь ночной город. Егор держал меня за руку, время от времени поглаживая пальцем внутреннюю сторону моего запястья, словно проверяя пульс – убеждаясь, что я действительно жива.

– Я люблю тебя, – повторил Егор, заправляя прядь волос мне за ухо. – И клянусь, что больше никогда не дам тебе повода усомниться в этом. Я буду рядом. Всегда.

Мое сердце разрывалось от нежности и боли одновременно.

Я любила его – эту истину невозможно было отрицать. Любила его улыбку, его прикосновения, его запах, весь этот сумасшедший огонь, который он разжигал во мне. Но там, в глубине души, была и другая правда, в которой я боялась признаться даже себе.

Чувства к Роме – сложные, противоречивые, но такие же сильные.

Как я могла сказать Егору, что люблю его, когда мое сердце разрывалось надвое?

– Спасибо, – снова прошептала я, ненавидя себя за неспособность ответить на его признание.

Я подняла глаза и встретилась с его взглядом – открытым, уязвимым, полным такой безграничной любви, что это почти причиняло боль. Он понимал. Конечно, он понимал. Егор всегда читал меня как открытую книгу.

– Тебе не нужно ничего говорить, – прошептал он, легко касаясь губами моего лба. – Я знаю, что ты через многое прошла. Я подожду. Сколько потребуется. Мы подождем.

Закрыла глаза, пытаясь разобраться в хаосе собственных эмоций. Как получилось, что я оказалась на этом перекрестке чувств? Как я могла быть настолько запутавшейся в собственном сердце?

Я любила их обоих. По-разному, но с одинаковой силой. И это рвало меня на части.

– Спасибо, что нашел меня, – хрипло сказала я, и это была первая настоящая фраза, которую я произнесла с момента спасения.

– Я бы искал тебя вечно, – просто ответил он.

Мы замолчали, держась друг за друга, пока скорая мчалась по ночным улицам. На периферии сознания я понимала, что скоро нас ждут больница, допросы, суд над Аркадием, длинная дорога восстановления. Но сейчас, в этом моменте, были только мы.

И третий – тот, кого физически не было рядом, но чье присутствие я ощущала так же явственно, как тепло рук Егора.

Скорая затормозила. Мы приехали. Двери распахнулись, впуская яркий больничный свет и суету приемного отделения. Медики начали готовить каталку.

– Я буду рядом, – сказал Егор, словно читая мои мысли. – Всегда.

Кивнула и на мгновение представила, что на его месте сидит Рома, говорящий те же слова. Эта мысль отозвалась болезненным уколом в сердце. Они оба были готовы отдать за меня жизнь.

А я? Я даже не могла разобраться в собственных чувствах.

– Все будет хорошо, – сказал он, и в его глазах было столько уверенности, что на мгновение я действительно поверила.

Но глубоко внутри я знала, что ничего не будет просто. Ни с моими травмами – физическими и душевными, ни с этой запутанной историей любви, в которой я оказалась.

Я сжала руку Егора и слабо улыбнулась. Впервые за эти бесконечные дни кошмара.

Я была жива. И это было только начало.

Глава 41

Прошел месяц с момента событий, произошедших в клубе, и задержания Савельева, Ваганова и моего спасения. Теперь уже официально им было предъявлено обвинение в похищении. Следователь, молодой парень с усталыми глазами, сказал мне, что дело серьезное, и срок они получат немалый.

Аркадий, оказывается, имел подпольную лабораторию по производству синтетического наркотика, который он тестировал на девушках, нашлись несколько пострадавших, которые до этого боялись сказать слово против него.

Все эти дни прошли как в тумане, я была окружена заботой Романа и Егора. Все было слишком хорошо, но я все еще не могла понять и принять, что мы вместе. Втроем.

Больше всего я хотела увидеть сводных братьев, не просто слышать их голос раз в месяц, а посмотреть в глаза и сказать, что со мной действительно все в порядке, и уговорить подать апелляцию о пересмотре дела. Несколько раз я звонила в колонию, но мне говорили, что Артур и Тимур внесли меня в список нежелательных посетителей.

Они были против свиданий. Не хотели, чтобы я видела их там, за решеткой. Гордость? Стыд? Я не знала, но это разбивало мне сердце.

В конце концов мне помог отец Егора. Он знал каких-то важных людей, сделал несколько звонков. «Я не говорил им, что ты придешь, – предупредил он меня. – Так будет лучше. Иногда людям нужно помочь принять то, что им действительно нужно».

Удивительно, но родители