Двойной удар. Трофей для чемпионов - Ольга Дашкова

Егора и Романа приняли меня хорошо. Даже узнав всю правду обо мне – кто я, откуда взялась, почему появилась в их жизни. Мать Романа даже обняла меня при встрече, что меня очень смутило.

Но я видела их замешательство. В их глазах читался невысказанный вопрос: «С кем же ты все-таки?» Этот вопрос витал в воздухе при каждой нашей встрече. Я и сама не знала ответа, нет, не так, – знала, но боялась, что нас могут не понять взрослые.

Для всех у нас было все сложно, а вот для нас – проще некуда.

***

Колония встретила меня серыми стенами и запахом казенного учреждения – смесью хлорки, старой краски и чего-то неопределенного. В животе завязался узел тревоги, когда тяжелая дверь с лязгом закрылась за моей спиной. Охранник, мужчина средних лет с невыразительным лицом, монотонно объяснял правила: «Свидание сорок минут. Физический контакт минимальный. Передачу проверим».

Я слушала вполуха. Мысленно я уже была там, за следующей дверью, с Артуром и Тимуром. Братья, которых я так давно не видела, которые сами не знали, что я приду сегодня.

– Готовы? – спросил охранник.

Я кивнула, хотя совсем не была готова. Сердце колотилось где-то в горле.

Следующая дверь открылась, и я увидела их. Они сидели за длинным столом – оба в одинаковой серой форме. Артур – всегда подтянутый и собранный, с резкими чертами лица и прямым, немного суровым взглядом. Его темные волосы были коротко подстрижены, подчеркивая четкую линию скул и подбородка. Тимур – более расслабленный, с вечной полуулыбкой, смягчающей его лицо. Его волосы были чуть длиннее и спадали на лоб, придавая ему более юный вид, несмотря на то что они с братом были одного возраста.

Артур что-то говорил Тимуру, но когда дверь открылась, они оба посмотрели в мою сторону.

Шок на их лицах был настолько явным, что я замерла на пороге. Артур даже привстал, опираясь руками о стол. Тимур просто застыл с открытым ртом.

– Юля? – наконец выдохнул Артур. – Что ты здесь…

Я не выдержала. Слезы хлынули сами собой, и я закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. Это было слишком – видеть их здесь, в этом месте, зная, через что они прошли.

– Мы же просили… – начал Тимур резко, но осекся. – Мы не хотели, чтобы ты видела нас… такими.

– А я не послушалась, – ответила я, вытирая слезы.

Повисла тишина. Я стояла у двери, они – у стола. Между нами была пропасть из недосказанных слов и прошедших лет.

– Иди сюда, малышка, – наконец сказал Тимур, и его голос дрогнул.

Я бросилась к ним, забыв обо всех правилах о минимальном физическом контакте. Я обняла их обоих сразу, уткнувшись лицом куда-то между их плечами.

– Ну-ну, – проворчал Тимур, но его рука уже гладила меня по голове. – Расплакалась тут.

– Мы не хотели, чтобы ты видела нас такими, – тихо сказал Артур. – Мы думали, что тебе будет легче, если мы просто исчезнем из твоей жизни и не будем своим видом напоминать о том, что случилось.

– Легче? – я отстранилась, вытирая слезы. – Вы серьезно думали, что мне будет легче не знать, как вы и что с вами?

Мы сели за стол. Я смотрела на их осунувшиеся лица с новыми морщинами у глаз. Артур по-прежнему был серьезен и собран, на переносице у него залегла глубокая складка. Тимур казался более расслабленным, но я видела, как напряжены его плечи.

– Ты совсем взрослая, – сказал Артур, внимательно разглядывая меня. – Красивая.

– Выросла, – кивнул Тимур и вдруг прищурился. – Глаза блестят. Влюбилась?

Я почувствовала, как краска заливает мое лицо. Братья всегда видели меня насквозь.

– Неважно, – отмахнулась я. – Я не об этом хотела поговорить.

Я решила не развивать эту тему. Не могла же я рассказать им о Егоре и Романе сейчас, когда сама еще не разобралась. Вместо этого я достала из сумки папку с бумагами.

– Послушайте меня, – твердо сказала я. – Я говорила с адвокатом. Хорошим адвокатом. Мы можем подать апелляцию о пересмотре дела.

Артур покачал головой.

– Юля, мы уже приняли…

– Нет, – перебила я его, раскладывая документы. – Теперь все по-другому. Я готова дать показания. Полные показания о… о том, что произошло. Они обязаны заново открыть дело и выслушать ваши показания и мои.

Лица братьев напряглись. Они знали, о чем я говорю. О том, что произошло со мной и почему они вмешались.

– Ты не обязана, – тихо сказал Артур. – Мы не хотим, чтобы ты снова через это проходила.

– Но я хочу, – твердо ответила я. – Я уже не та испуганная девочка. Я выросла и готова бороться. Мои показания будут приняты во внимание. Адвокат говорит, что это серьезно повлияет на пересмотр вашего дела.

Я говорила быстро, страстно, приводя все доводы, которые мы с адвокатом подготовили заранее. Рассказала о смягчающих обстоятельствах, о новых показаниях, о том, что теперь у нас есть влиятельные люди, готовые помочь.

Артур и Тимур переглянулись. У них всегда была эта способность – понимать друг друга без слов, словно между ними действительно существовала какая-то телепатическая связь.

– Ты действительно веришь, что это сработает? – спросил Артур.

– Я не просто верю, – ответила я. – Я знаю это. И не успокоюсь, пока не вытащу вас отсюда.

Тимур неожиданно улыбнулся – широко, почти беззаботно, как будто мы разговаривали где-то в парке, а не в серых стенах колонии.

– Ты и правда выросла, – сказал он. – Раньше ты и двух слов связать не могла, чтобы возразить нам.

Артур кивнул, и впервые за всю встречу его лицо смягчилось.

– Хорошо, Юля. Мы подадим апелляцию.

Остаток свидания мы провели, обсуждая юридические детали. Я объясняла им процедуру, рассказывала о сроках, о том, как будет проходить новое слушание. Они внимательно слушали, иногда задавая вопросы. Это было так непохоже на Тимура – быть серьезным и сосредоточенным, но сейчас он слушал меня с таким вниманием, что я почувствовала гордость. Они верили в меня. Доверяли мне свою судьбу.

– У нас все получится, – сказала я, когда охранник объявил, что время свидания истекло. – Скоро вы будете на свободе.

– Ты всегда была оптимисткой, – Артур положил руку мне на плечо.

– Я тоже рад, – добавил Тимур. – Хотя я все еще считаю, что тебе лучше было бы не видеть нас здесь.

– Глупости, – я крепко обняла их обоих. – Я буду приходить каждую неделю. И вы от меня так просто не избавитесь.

Улыбнулась, радуясь своему успеху. Главным было, что они согласились бороться. Согласились дать себе шанс на свободу.

***

Выходя из колонии, я почувствовала странное облегчение. Как будто тяжесть, которую