Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2019 - Коллектив авторов

там, где могила Карла,

герцога Орлеанского,

слышится будто бы

тихий лепет…

В те времена

зимой

не в одном Париже,

но и в провинциальных городах Франции,

в Блуа, к примеру,

герцогом Орлеанским

и его художниками

делались изваяния из снега

а-ля Пари,

где античная мифология в лицах

сплеталась с историей

королей в лицах:

от Эхо

до Каролингов,

от Каролингов

до Валуа.

Вот Флора:

Флора была римской куртизанкой.

А это Алкивиад,

красавчик, любовник Сократа,

вообще любовник, его путали с женщиной

средневековые люди,

прочитавшие Боэция,

называли Архипиадой.

Рядом стоят он и Таис Афинская —

блудница, ставшая после монахиней.

Это смешно.

Кузины.

А вот Эхо из снега.

Эхо – богиня любого поэта,

это ведь рифма,

как сказал позже Боратынский, её ловишь в детстве, в лесу.

Эхо любила Нарцисса,

и тело её исчезло

от безответных страстей.

А вот Элоиза —

ученица, любовница, жена Абеляра;

из-за неё

Пьер Абеляр был оскоплён,

умер монахом.

Вот он, рядом,

А левей Маргарита Наваррская,

философа Буридана

она, говорят, утопила в Сене,

сильный ветер сдувает с неё снежные волосы.

А на льду реки – королева Бланш,

которую так обожал трубадур,

первый на свете,

что вином отравил короля-рогоносца.

Королева с трубадуром жили тайно и счастливо.

А там, у моста – Большеногая Берта,

она родила Карла Великого,

с неё началась империя.

Беатрис – не то де Бурбур, не то Шатильон, то ли де Дампьер, —

Алиса Французская, Алиса Шампанская;

Алисы и Беатрисы,

и неприметная графиня

по имени Аренбур,

от которой пошли все английские короли,

ледяные короли;

Орлеанская Дева

Жанна д’Арк перед ними на взгорке

охвачена ледяными языками,

снежным пламенем метели.

Ветер воет в устах ледяных королей,

и слышится:

Орлеанская шлюха… Орлеанская шлюха… шлюха…

Герцог Орлеанский Карл попал к англичанам в плен мальчишкой и двадцать пять лет отсидел в Тауэре, где подзабыл французский и заучил английский. Он был главным из Арманьяков и бился с Англией за независимость с младых ногтей. Бургундцы Англии помогали и вместе с захватчиками били Арманьяков. Пока герцог Карл сидел в английской тюрьме, в войско Арманьяков пришла святая Жанна. Под её руководством Арманьяки разбили англичан и выбили их из стен Орлеана. Но Орлеанскую Деву предали, и святая попала в бургундский плен. Герцог Бургундии Филипп Добрый продал Жанну англичанам за 100 золотых монет. Её оболгали на суде, а после сожгли на руанской площади.

Но английские войска были уже не те, и Филипп Добрый, неглупый человек, видел, что война окончена. Арманьяки были врагами и могли за Жанну строго наказать, но герцог Филипп Добрый помог своему важнейшему врагу, главе Арманьяков Карлу, герцогу Орлеанскому, освободиться из лондонского Тауэра и через двадцать пять лет вернуться на родину, в Орлеан.

Так костёр Жанны вернул Карла домой.

После двадцати пяти лет тюрьмы Карл Орлеанский стал жаден до искусства. Он в своё время был и до сегодняшнего дня остаётся одним из лучших поэтов своей страны.

Карл поселился в Блуа, куда собрал поэтов, художников, музыкантов, где кормил их за талант.

Зима 1457 года выдалась суровой, льдистой и вьюжистой. Карл той зимой объявил конкурс на лучшую снежную скульптуру, художники принялись за труд, и весь город украсился вскоре снежными изваяниями.

Весной скульптуры стали таять, разбегаясь по улицам ручейками. Флора накренилась, две кузины Алкивиад и Таис лили слёзы, у нимфы Эхо апрель смыл глаза и губы.

Абеляр растаял раньше Элоизы, а она ещё держалась, воздевая к небу ледяные руки… Буридан ушел под лёд, а у его палачки отвалилась рука.

Королева Бланка лишилась венца, а все Беатрисы и все Алисы растаяли настолько, что горожане перестали различать, где была какая.

Дольше других простоял ледяной костёр с Жанной.

Той весной в Блуа пришел беглый из Парижа Франсуа де Монкорбье и увидел тающие скульптуры. Франсуа был поэт от Бога, воспитывался в добропорядочной семье и получил неплохое образование, но по военному времени не нашёл работы и с голоду совершил кражу, потому и бежал из Парижа, от правосудия.

В Блуа его привели слухи о меценатстве Карла. Старый герцог приютил поэта, чувствуя в нем похожесть на себя в молодости, Карл размышлял, глядя на Франсуа, как удивительно порой Бог поступает, давая сильнейший талант человеку слабому, такому, что не может этого таланта вынести.

8 мая, в день Орлеанской Девы, Франсуа прочел герцогу балладу о растаявших ледяных скульптурах, которую позже назвали «Балладой о дамах прошедших времён».

Флора, римских краса блудниц,

Где? И как по заочным сферам

К Архипиаде и Таис

Двум кузинам зайти – гетерам?

Увидеть Эхо с песней, перлом

И розой губ – у прудов и рек…

Где ж Рифма – с нежным бессмертным телом?

А где ж с прогалин сходящий снег?

Златоустая Элоиз,

Где паришь ты над бедным Пьером?

В Сен-Дени – инок без яиц;

Ты не в том облачке ли – белом?

Отправлен в Сену жестом гневным

Был Буридан… и минул век,

Где ж королева? Где ж хохот нервный?

А где ж с прогалин сходящий снег?

Где лилея среди цариц —

Бланш, певунья, сестра сиренам?

Берта Пьед, Беатрис, Алис?

Аренбур вместе с гордым Мэном?

Где Жанна д’Арк? – её в пример нам

Английский суд спалил при всех…

Где крови капля под свежим терном?

А где ж с прогалин сходящий снег?

Принц, не узнать ответа всем нам

Неделю, год, вообще вовек,

А где же соль за простым рефреном,

А где ж – с прогалин сходящий – снег?

Через два года Франсуа де Монкорбье, по отчиму Вийон, сидел в тюрьме города Орлеана и ждал виселицы, но был амнистирован в честь въезда в город трёхлетней гецогини… а герцог Карл никак не мог забыть баллады ледяных скульптур. Если бы кто-то жаждал