Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев - Алексей Александрович Бархатов

недавно арестованного и засаженного в Лефортово коменданта Федосеева, с врожденным упорством ярославского крестьянина не открывал, тупо ссылаясь на приказ Вячеслава Михайловича и поясняя, что беспокоиться не стоит, погода плохая, а садовник Егор Кузин уже все, что надо было, сделал и ушел.

Сталина запертая дверь так разозлила, что он, без толку поколотив в нее кулаком, послал наконец к черту товарища Молотова, а Старостину грозно приказал доложить своему министру, что с завтрашнего дня тот уволен. Но постепенно все же успокоился, и майору до снятия с должности удалось вместе с остальным персоналом уложить гневного вождя в постель.

Ночью, а иногда и днем в большей части огромной дачи, устланной мягкими звукопоглощающими коврами, с закрытыми тяжелыми шторами окнами Хозяин оставался в полном одиночестве. Лишь иногда звал свою любимицу Варюшу, чтобы принесла чай, постелила, где скажет, а иногда и почитала что-нибудь вслух. Но охрана без его вызова входить не имела права. Ее последний внутренний пост был в начале перехода в хозяйственные помещения. А остальные в несколько колец располагались по периметру здания на улице. При этом апартаменты Сталина контролировались на пульте с помощью датчиков, вмонтированных в двери и полы.

Позднее утро всегда мудренее поздней ночи. Протрезвевший и несколько успокоившийся Сталин позвал к себе Старостина, положил ему руку на плечо и мягко предложил по-товарищески забыть все, что случилось накануне.

Глава двенадцатая

Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству Государственной Безопасности СССР немедля распустить Еврейский антифашистский комитет, так как, как показывают факты, этот Комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.

В соответствии с этим органы печати этого Комитета закрыть, дела Комитета забрать. Пока никого не арестовывать. Сталин. Молотов.

Эту только что полученную по ВЧ от Поскребышева телефонограмму Георгий Максимилианович прочитал несколько раз. Не то чтобы что-то было непонятно – просто руки дрожали, в глазах темнело, а мозг, не дожидаясь конца написанного предложения, уже выдавал свои, ненаписанные.

Все к этому шло! Супруга в очередной раз была права, когда заговорила о неудачном браке их дочери и необходимости что-то предпринять. Она насторожилась уже тогда, когда развелась с мужем-евреем дочь Хозяина. А уж когда погиб несостоявшийся президент Крыма Михоэлс, которого Абакумов обвинял в шпионаже, когда две недели назад на кремлевском приеме в честь октябрьской годовщины неуемная жена Молотова Полина Жемчужина начала при всех говорить на идиш комплименты послу Израиля Голде Меир, прозорливая Валерия Алексеевна прямо сказала мужу, что все это кончится очень, очень плохо. И в том числе для их семьи, поскольку их красавица-дочь Валерия, Воля замужем за сыном старого приятеля и сослуживца Маленкова, Шамберга, – студентом Института международных отношений, а два года назад у них родился сын Сергей.

Михаила Соломоновича Шамберга еще до войны не без участия Георгия Максимилиановича (и это тоже при случае припомнят) перевели в Москву из Одесского обкома, а в 1942 году даже назначили заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК. Когда два года назад Маленков потерял должность секретаря, Шамбергу удалось удержаться в Центральном комитете лишь на инспекторском месте.

Может быть, все это было бы и не так страшно, но сестра старшего Шамберга была замужем за Соломоном Абрамовичем Лозовским, недавним руководителем Совинформбюро и активным деятелем Еврейского антифашистского комитета, а сам старший Шамберг, в свою очередь, женат на дочери Лозовского Вере.

Этот несложный клубок семейного бикфордова шнура уже обжигающе тлел в голове Маленкова и, если его вовремя не обрубить, полыхнет так, что мало не покажется. Валерия права. Вспомнилось, как в конце 1942 года Верховный посоветовал генералу Жидову подумать о смене фамилии, и командующий армии поменял буковку, стал Жадовым.

А тут буковкой не обойдешься. Надо срочно поговорить с Михаилом Шамбергом, предупредить и как можно быстрее оформить развод детей, выдать новые чистые паспорта, а ему самому подыскать на время запасной аэродромчик, убедить, что из ЦК лучше сейчас уйти, может быть, даже уехать из столицы, переждать и вернуться.

Вторую опалу и сам Маленков мог не пережить. Хотя, казалось бы, стал еще более осмотрителен и осторожен, проанализировал и учел все шероховатости прежних лет. Но каждый раз точно предугадать, где расположит свои суровые жернова Хозяин, не мог никто.

Сразу после смерти Жданова Георгий Максимилианович по совету своей мудрой жены сердечно позаботился и трудоустроил на достойные должности его личных секретарей. И когда докладывал Хозяину о том, что Александр Кузнецов становится заместителем заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), а Владимир Терешкин – заместителем заведующего Отделом внешних сношений ЦК, то по реакции понял, что поступил верно и расчетные призовые очки набрал. Хозяин, сразу после похорон Жданова уехав на море, оставил на кремлевском хозяйстве именно его.

Сначала вождь снова, как и в прошлом году, отправился в Крым. И на этот раз задержался там. Оттуда посыпалась масса распоряжений. Сталин приказал полностью восстановить за три-четыре года Главную военно-морскую базу в Севастополе. Обсудив этот вопрос с управделами Совета министров Чадаевым, Маленков тут же разработал план и затребовал в Москву представителей Инженерного управления с документами.

На следующий день Сталин присмотрел место для, как он выразился, «небольшого домика на четыре-пять комнат» в горах повыше над уровнем моря, чем Ливадийский дворец. При этом нельзя было трогать растущие там сосны. Срочно выехавшие специалисты Моспроекта нашли решение – на местах, где сосны, предусмотрели открытые веранды. После проектировщиков в горы срочно потянули связь, водопровод, канализацию, электроснабжение. Но это нормально. Дела простые, хозяйственные, привычные.

И вот на тебе, этот еврейский комитет! Конечно, Сталину доложили о том, как после посещения Московской хоральной синагоги многотысячная толпа восторженно сопровождала эту Голду Меир в гостиницу «Метрополь», исступленно целуя края ее одежды и преклоняясь, будто перед новоявленным мессией. И это советские люди! Сообщили и о словах Жемчужиной на приеме. И это бывший министр и супруга главы государства! Каково?! Предугадать реакцию Хозяина было нетрудно.

Да, СССР первым признал Израиль. Многое сделал для того, чтобы это государство появилось на карте. И первый премьер-министр Давид Бен-Гурион казался вроде бы убежденным социалистом, можно сказать, почти что большевиком. Но потом что? Получив щедрую материальную помощь от официальных кругов и еврейской общины США, Израиль тут же обернулся лицом к Вашингтону, забыв о всякой благодарности Москве. Сталина это очень задело. А Ицик Фефер, ставший руководителем ЕАК после гибели Михоэлса, хотел еще организовать в Москве многотысячный митинг в честь создания Израиля с участием известных ученых, а также писателей Симонова и Эренбурга. Но эта идея