Теперь я Волан-де-Морт? - Илья К

Наверное, он это понимал. Я ждал его последней атаки — он ударит по мне тогда, когда я опять останусь без палочки.

Но старик опять меня удивил. Он что-то наколдовал, и мою защиту окутало пламя. Я попытался его потушить — не получалось. Причём независимо от количества вложенной энергии! Убрал вокруг себя кислород и вообще воздух — всё равно горело, вероятно, пламя магическое. Больше всего это смахивало на «Губрайтов Огонь», только горела не ветка, а я.

В ответ я огромным количеством энергии временно сковал Дамблдора и ударил каскадом Авад. Он показал чудеса трансфигурации — каждой аваде что-то помешало. Но я сделал брешь в трансфигурированных объектах и ударил туда одной Авадой, вложив в это заклятие весь свой резерв.

Авада полетела на невероятной скорости. Бузинная Палочка в руке Дамблдора попыталась закрыть брешь, но я новыми атаками не дал ей это сделать. Авада Кедавра преодолела облако трансфигурированных Дамблдором объектов, проигнорировала его магические щиты, и попала ему в правый локоть. То есть в протез!

Альбус даже не споткнулся, и перекидывание заклятиями продолжилось.

Уже стало очевидно — мои бойцы выиграют у Министерских и без меня, когда у меня опять сгорела палочка.

Альбус перешёл в атаку. Тот щит из трансфигурированного металла, которым я защищался от непростительных со стороны наёмников Альбуса, обезумел и попытался напасть на меня. Я просто его сжёг.

После того, как я обрел палочку, к обычному перекидыванию заклятиями добавились площадные сдавливающие атаки. Я был уверен — теперь я раздавлю Дамблдора, в прямом смысле.

И тогда он использовал свой единственный шанс победить — ментальная атака. Он попытался чем-то надавить на мою защиту разума, я делал то же.

Мы оба сумели просунуть нечто под защиту разума противника.

Я кинул Альбусу заранее проработанный «фильм» — как тот умер и в загробном мире встречает Грин-де-Вальда. Я живо представил себе, как Альбус удивится, когда встретит старого знакомого: «Геллерт?» А тот ему в ответ: «А кого ты ждал? Апостола Петра?»

Магия разума сложна и многообразна. Ложные воспоминания, полное подчинение, чтение мыслей, даже изменение личности — всё возможно, хотя последнее и очень сложно.

Можно разрушить разум противника, не повредив его мозг физически.

Поражающий эффект зависит не только от самого воздействия, а насколько оно реально выглядит, и поверит ли цель в реальность происходящего. Именно поэтому против совсем уж безмозглых существ, големов и мертвецов эти приёмы абсолютно бесполезны.

Я не рассчитывал так убить Дамблдора — просто задержать, а потом его добьют мои заклинания. Например, те «Тиски», в которые он попал.

Проблема была в том, что ментальный удар Альбуса тоже настиг меня. Даже два. И вот Альбус особо не церемонился.

Не знаю, как называлось первое заклятие, но то, что оно делало, было понятно — оно исполняло желания. Я был самым могущественным магом в мире, соединившим в себе созданные собственноручно Дары Смерти. Могила Дамблдора уже поросла мхом. Это была не просто картинка — это был качественный обман всех органов чувств. Я даже поцелуи Беллатрисы чувствовал, как в реальности!

Только вместо того чтобы остаться там и насладиться процессом, я пытался разорвать Тёмной Магией пространство.

Честно говоря, Альбус молодец — он создал для меня рай, в котором я могу делать что угодно, не навредив никому. Я почти решил там остаться, но…

Меня остановило не то, что это ненастоящее. Меня остановили две вещи: это всё закончится, когда меня убьют в реальности, и ощущения могут измениться или ухудшиться с течением времени.

А ещё Альбус не учёл, что я уже очень много времени вглядываюсь в зеркало Еиналеж для тренировки окклюменции и не испытываю перед своими мечтами никакого пиетета, просто пытаюсь от них избавиться. С ослиным упрямством я пытался оттуда вырваться и вырвался. Я словно пробил изнутри поверхность теннисного мяча, чтобы оказаться в другом, футбольном мяче.

В этот раз меня ждал персональный ад. Нет, чертей не было.

Я был маленьким изувеченным гибридом гомункула и человеческого младенца. Я лежал где-то, и меня слепил свет. Хотя никто меня не пытал и даже не бил — меня преследовала жуткая боль, примерно такая же, какой я в своё время подверг Аберфорта Дамблдора. К этим физическим мучениям добавлялись и моральные: иногда, истерзанными слезящимися глазами я видел людей, которые куда-то проходили мимо. Обычные люди, даже магглы, не испытывали никакого дискомфорта и были безмерно выше и совершеннее меня, меня, который столько убил их при жизни!

В этот раз, из бездны охватившего меня отчаяния, спасло другое. Я знал, что этого не может быть. Даже если меня убьют — моя душа со мной. Конечно, те, которые пошли на крестражи, для Дамблдора будут корчиться так (точнее, послабее, ведь тут результат нескольких крестражей, а они результат одного крестража), но это уже совсем не мои проблемы. Мне просто незачем этого бояться, потому что это невозможно! Это для Тома Реддла потеря крестражей — то единственное, чего он боялся, а у меня никаких крестражей нет в принципе! Хоть два крестража в день ломай, мне без разницы!

Видение от Дамблдора сдулось, как боггарт, что пытается напугать сразу сто человек.

Я порадовался, что очередной выстрел Дамблдора оказался холостым, разбил и это заклинание и уже готовился вынырнуть в реальность, но тогда…

Осколки двух разбитых ментальных заклинаний Дамблдора смешались между собой, создав что-то иное. И эта смесь просто без изысков дробила меня.

Такое ощущение, что мозг просто пытается окунуться в спасительный хаос.

Проблема в том, что это заклинание было абсолютно автономно — оно не спадёт со смертью Дамблдора, тот не сможет его отменить, даже если захочет. Я попробовал было противостоять этому. Без шансов. Это было ещё хуже того, как старик меня прижал у дома Краучей. Тогда я просто решил держаться, сколько могу, в надежде, что заклинание само себя исчерпает. Например, иссякнет вложенная магия.

Не знаю, сколько это продолжалось, но я очнулся, стоя на поле боя. Дамблдора рядом не было. Где-то вдали шёл бой.

Я взлетел и обрушил на врага каскад заклинаний, попутно спросив у своих по связи, что произошло. Моя новая сила была по-прежнему при мне — значит, те двадцать секунд не прошли.

После нескольких серий атак мои противники начали отступление, переходящее в паническое бегство. Всё было бы закончено быстрее, но наёмникам, видимо, клятвы не давали отступать — их пришлось убить.

— Повелитель, Дамблдор получил рану от