Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701) - Кирилл Николаевич Станков

якобитизма способствовали религиозные споры, вызванные церковной политикой Вильгельма III, и возникновение после «Славной революции» новых противоречий между различными группировками политической элиты. Немаловажным фактором стало и то, что после 1688 г. и фактически вплоть до середины XVIII в. якобиты являлись единственной серьезной оппозицией политическому режиму, утвердившемуся в Британии в результате «Славной революции».

Расширение якобитского лагеря в значительной степени произошло в результате раскола государственной церкви, начавшегося после «Славной революции». Изначально суть конфликта заключалась в том, что в ходе Реформации в англиканской церкви сложилось две группы богословов: так называемые «высокоцерковники» и «низкоцерковники». Первые выступали за сохранение в основе англиканского вероучения и богослужения принципов «королевской Реформации» времен Тюдоров. Представители «Низкой церкви» требовали углубления реформы церкви: сближения англиканства с религиозными воззрениями и обрядами протестантских нонконформистов. С теологами-«высокоцерковниками» был тесно связан епископат государственной церкви. Постепенно вокруг этих богословских школ начали формироваться церковные партии, в которые входили светские аристократы, дворянство, представители торговых кругов и широкие слои верующих.

Придя к власти, Вильгельм III стал вмешиваться в дела англиканской церкви. Однако он имел смутное представление о реальной внутренней ситуации в стране, что умело использовали в своих целях его политические союзники из «низкоцерковников». К тому же Вильгельм Оранский был привержен своей вере, что часто заставляло его руководствоваться в церковной политике не принципом поддержания конфессионального мира, а собственными религиозными воззрениями. В связи с этим, один из современников — Дж. Рересби — в своем дневнике в декабре 1688 г. писал: «Принц, начиная со своего прибытия [в Лондон — К.С.] показал себя более расположенным к пресвитерианам, чем к англиканской церкви, чем было напугано духовенство». Спустя несколько месяцев тот же автор отметил: «Англиканская церковь теперь встревожена…, обнаружилось, что король Вильгельм оказался гораздо большим другом кальвинизма, чем мы предполагали»[1022].

В итоге, Вильгельм III допустил целую серию ошибок в церковной политике. Главной из них стало то, что вместо того, чтобы встать «над схваткой» и примирить враждующие партии англикан, он открыто вмешался в религиозные споры и поддержал «низкоцерковников», намереваясь, согласно утверждению Т.Б. Маколея, «произвести в англиканском богослужении и церковном устройстве перемены», которые бы приблизили его к обрядам и правилам «умеренных нонконформистов»[1023]. По мнению того же историка, конечной целью намечавшейся Вильгельмом III церковной реформы было ввести «пресвитериан в лоно англиканской церкви»[1024]. Отношение ортодоксальных англикан к подобным планам наиболее ярко отражено в дневниковой заметке Дж. Рересби: «Он [Вильгельм III — К.С.] сделал все, что мог, чтобы вдохновить пресвитериан и вселить уныние в сердце Истинной Церкви, что не принесет абсолютно ничего, кроме вреда, ни ему самому, ни его правительству»[1025].

Действительно, согласно данным ряда других источников, богословские споры по второстепенным вопросам в результате вмешательства короля вылились в раскол англиканской церкви. Причем этот раскол начал принимать политический характер[1026]. Значительная часть духовенства «Высокой англиканской церкви» во главе с архиепископом Кентерберийским Уильямом Сэнкрофтом выступила решительно против начинаний нового короля в церковной политике, а затем — и против самого Вильгельма III.

По сообщениям источников, весной 1689 г. политический раскол внутри «Высокой англиканской церкви» между теми, кто признал Вильгельма Оранского, и теми, кто остался верен Якову II, стал открытым. Открытым стал и разрыв последних с правительством. Первым сигналом этого стало недовольство консервативной части англикан принятием парламентом «Акта о веротерпимости»[1027]. Дж. Рересби в своих мемуарах отмечал, что «билль о веротерпимости в отношении протестантских диссентеров, выдвинутый в палате пэров лордом Ноттингемом, был поддержан некоторыми епископами, но скорее из страха, чем в результате воодушевления»[1028]. Многие англикане, в первую очередь, «высокоцерковники», восприняли «Акт о веротерпимости» как нарушение традиционных привилегий англиканской церкви. С их точки зрения новый закон в общих чертах повторял «Декларации о веротерпимости» Якова II. А это означало для многих ортодоксальных англикан то, что новый монарх оказался не лучше прежнего, и вся их разница состояла в том, что если Яков II был хотя бы с точки зрения многих «высокоцерковников» законным, то Вильгельм III — самозванцем[1029]. Дополнительное раздражение у «высокоцерковников» вызвало назначение Вильгельмом III на одну из самых крупных епископских кафедр в Англии своего давнего друга — «доктора Бэрнета»[1030]. В частности, У. Сэнкрофт назвал посвящение Гилберта Бэрнета в сан епископа «поношением священству», а самого нового прелата — «пресвитерианином в стихаре»[1031].

Необходимо прояснить политическую позицию архиепископа Кентерберийского. Несмотря на то, что У. Сэнкрофт был главным обвиняемым во время «Процесса над семью епископами»[1032], он остался верен Якову II, отказался признать Вильгельма III законным королем и отрицал легитимность собранной им Конвокации[1033].

26 апреля 1689 г. была подготовлена клятва на верность новым британским монархам, которую должны были принести все лица, находящиеся на государственной службе. Тот, кто отказывался принять присягу до 1 августа 1689 г., подвергался отстранению от занимаемых им должностей на шесть месяцев. По истечении этого срока лица, продолжавшие отказываться присягнуть Вильгельму III и Марии II, лишались всех должностей и получаемого за них жалования[1034]. Духовенство и миряне, принадлежавшие к «Высокой англиканской церкви», придерживались концепций божественного происхождения королевской власти, пассивного подчинения и непротивления и потому не могли дать эти клятвы. По их мнению, Яков II продолжал оставаться британским монархом de jure. В парламенте «значительное число епископов» открыто заявило, что они «связаны прежней клятвой верности королю Якову»[1035]. Дж. Рересби писал, что «лорды хотели освободить епископов от присяги, утверждая, что те скорее потеряют свои кафедры, чем подчинятся»[1036]. Весной 1689 г. в связи со своей позицией в вопросе о короне перед палатой лордов предстали архиепископ Кентерберийский и ряд прелатов англиканской церкви[1037].В ответ на сопротивление части епископата англиканской церкви во главе с архиепископом Кентерберийским признанию легитимности его власти Вильгельм Оранский сместил У. Сэнкрофта с кафедры. В феврале 1690 г. за отказ присягнуть Вильгельму III и Марии II пять англиканских епископов были лишены своих диоцезов, около трехсот священников — приходов, и примерно сто преподавателей были изгнаны из университетов. Раскольники образовали собственную церковь, получившую название «Церкви неприсягнувших», которая просуществовала в качестве самостоятельной деноминации до 1804 г. В нее вошло около 400 священников в Англии (позднее английская конгрегация расширилась до 600 священнослужителей), практически все епископальное духовенство Шотландии и небольшие общины в Ирландии[1038]. Источники свидетельствуют, что в первые годы после «Славной революции» «Церковь неприсягнувших» была скорее политическим, чем религиозным движением, и в ее основе лежала верность низложенному Стюарту. На своих собраниях «неприсягнувшие» англикане молились за «законного короля»